Кровавое заклятие

Оказавшись за высоким мысом северной гавани, корабль встал под ветер и помчался вперед. Он резал синие холодные волны; стая морских птиц летела за ним, издавая хриплые крики. После того как остров остался далеко за кормой, капитан охраны позволил детям выйти на палубу. Мэна стояла на палубе в задней части корабля, вдыхая соленый морской воздух. Она раздумывала, кто из стоявших здесь солдат по-настоящему убивал людей. Некоторые из них принимали участие в подавлении мейнского мятежа в Акации. С бунтовщиками разделались довольно быстро. Последний выбрался с территории дворца, и его преследовали на лестницах, однако в конце концов поймали в нижнем городе и зарубили. Аливера вывели из боя и заставили уйти в безопасное место. Брат не распространялся об этом, но Мэне казалось, что ему нестерпимо стыдно.

Мэна отвернулась от охранников и оглядела корабль. Она еще не решила, нравится ли ей путешествие. Таддеус объяснил детям, что они уезжают с острова временно, на неделю или около того… не больше, чем на месяц. Вскоре мятеж будет подавлен, виновные — наказаны, и канцлер разберется со всеми остальными интриганами на острове. Дети же поплывут на северную оконечность Киднабана и спокойно устроятся в доме управляющего рудниками. Таддеус обещал, что они вернутся на Акацию в самом ближайшем времени, но Мэна отчего-то не поверила ему. За невозмутимым спокойствием и рассудительными словами канцлера скрывалась какая-то другая правда, однако Мэна не могла понять, в чем тут дело.

Аливер вроде бы не сомневался в искренности канцлера, но категорически отказывался следовать его плану. Никогда прежде Мэна не видела брата в такой ярости. Он кричал о какой-то битве, говорил, что его долг — вести армию. Он же король! Это его обязанность, даже если он умрет на поле боя! Таддеусу пришлось применить весь свой немалый дар убеждения, чтобы утихомирить принца и заставить его сбавить тон. Канцлер теперь фактически управлял империей как полномочный регент. Он окоротил Аливера, сказав, что приказ об отъезде исходил от самого Леодана, и что Аливер обязан остаться в живых ради своей страны и народа. В конце концов он практически силой заставил принца сесть на корабль. Аливера просто привели на борт вместе с остальными, и охранники-марахи недвусмысленно дали понять, что будут следовать приказам канцлера. Принцу ничего не оставалось, как смириться, хотя он кипел от злости и краснел от унижения.

Немного позже тем же днем впереди показался мыс Фаллон. Берег здесь состоял из высоких выветренных утесов, а за ними начиналась холмистая равнина, поросшая травами и пестреющая первыми весенними цветами. Дариэл пришел к Мэне на корму и сел рядышком. Они подкрепились сардинами с печеньем, причем Дариэл не так ел, как ковырялся в рыбе, стараясь отделить мякоть от косточек. Кости он собирал в кучку, поддевал ее на кончик ножа и выбрасывал за борт. Мэна же смотрела на брата, и горло ее перехватывало от нежности. Чувство любви к нему было сродни ностальгии, воспоминаниям о чем-то потерянном и давно ушедшем, словно Дариэл не сидел здесь, рядом, подле нее в этот самый момент. Тогда откуда в ней эта странная грусть, непонятная тоска — словно все, что происходит сейчас, на самом деле давно изменилось?..

Подошел Аливер, придерживая висящий на поясе старый меч Эдифуса — Королевский Долг. Меч был слишком большим и громоздким для принца. Он бил юношу по бедру, путался в ногах, и казалось, от него больше мучений, чем пользы. Принц изо всех сил пытался сделать вид, что все идет как надо. Мэне хотелось обнять его, но она понимала: ему это не понравится.

— Мы приближаемся к рудникам, — кивнул он в сторону берега. — Там отбывают наказание преступники. На Киднабане есть еще один рудник. И несколько в Сенивале.

Мэна вытянула шею и выглянула за борт. Корабль огибал мыс. Низкое солнце скупо освещало берег, и девочке потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть детали. Огромные тени на земле оказались гигантскими ямами, и Мэна не могла даже предположить, какой они глубины, поскольку видела только дальнюю стену, пересеченную непонятными линиями и испещренную дырами. Там и тут горели маяки — костры, заключенные в стеклянные купола. Стекло преломляло свет, и яркие лучи били в небо. Очевидно, работа здесь не прекращалась и ночью. Мэна задумалась, откуда берется столько преступников, так много нехороших людей, воров или убийц. Возможно, когда она вырастет, ей удастся что-нибудь поправить. Она могла бы путешествовать и именем отца предоставлять людям новые возможности, которые сделают их жизнь лучше.