Кровавое золото Еркета (СИ)

— Это так — визжат и яростью нечеловеческой взять хотят, а как отпор получат, то враз смирными становятся. А людишек грех губить напрасно. Раз никого из посланников наших не вернули, то дают понять, что они готовы воевать с нашим войском.

— Я понял вас, господа — с военной точки зрения все изложено четко. Да, будет война. Вы что-то хотите еще добавить, князь?

— Да, ваша светлость. Хивинский хан, как мне говорили, очень умен, знает языки и учился в медресе. Поверьте — кто первым вступает в переговоры, тот выглядит всегда слабым. Так считают и в Персии, и в Оттоманской Порте, и в Бухаре с Хивой. Но тот, кто присылает посланников и собрал могучее войско, уже опасен, ибо он не слаб, а хитер, а также коварен, раз отправил столь открыто своих подсылов. Что от такого соседа ожидать?! Только нападения, когда ему будет выгодно!

Бекович только покачал головой, молчаливо соглашаясь с доводами. Отдав приказ формировать экспедицию, царь Петр фактически ее погубил — никто отряд в несколько тысяч воинов за посольство принимать не будет, тем более хивинский хан. Ведь к нему вместе с русскими войсками идут злейшие враги — яицкие казаки, что не раз громили города на Амударье, всячески зорили селения и нападали на торговцев.

— Милостивый княже, позволь и мне, недостойному внести свою лепту, пусть и покажутся слова странными, — мурза Тевкелев склонился в поклоне, татарин сидел на ковре, скрестив ноги.

— Говори, Алексей Иванович.

— Хан знает, что мы можем начать войну, если посольство великого государя Петра Алексеевича не будет принято, или ему нанесут ущерб. И потому сам готовится к войне, приказав схватить наших людей — чтобы они не увидели его приготовлений. Но ведь приказать их схватить он велел раньше, а раз так, то Ширгази-хан знал, что на него могут пойти войной.

— К чему ты клонишь, мурза? Если так, то выходит, что его кто-то предупредил намного раньше?!

— Именно это я и хотел донести, пресветлый князь. В прошлом году по твоему приказу поставили три крепости на побережье Каспия, и это одно могло насторожить. Но зачем хватать посланников в Хиве в это же время? Прока нет, если не знать четко, что война приближается. И кто-то сообщил о ней хану, причем тот, кому повелитель хивинцев сразу поверит.

— Ты хочешь сказать, мурза, что у нас тут предатель имеется, что наши замыслы выдает неприятелю?!

— Я в этом полностью уверен, пресветлый князь!

— И кто он?!

В голосе Бековича явственно послышался рык — теперь многое стало ясным, как и то, что экспедицию ожидает слишком «горячий прием», чреватый большим кровопролитием.

— Пока не знаю, княже, но можно выяснить. Видимо это тот человек, причем очень влиятельный, кому не нравится решение государя встать твердо на Каспии, и тем паче в Хиве.

— А таких всего два, султану османскому тут самому выгодно будет, — усмехнулся Бекович, моментально поняв, куда клонит хитрый мурза. И тут же распорядился, пристально смотря в умные глаза татарина:

— Вот и узнай кто именно, и доказательства собери — их нужно его царскому величеству предоставить, чтобы государь знал, кто его планам препоны чинит со злым умыслом!

— Сделаю, пресветлый князь, верные людишки у меня есть…

— Своих дам еще, если нужно будет, и фискала приставлю.

— Гонцов тайных перехватить надо будет, князь. Их неизбежно отправят — и на Хиву, и на…

Тут Тевкелев остановился, но все и так поняли, куда клонит хитроумный мурза. Слишком памятной многим была прошлогодняя история…

Глава 10

— Рад тебя видеть, Владимир Андреевич. Однако времени вам на должный отдых уже нет — так что пусть солдаты нынче хорошо спят и двойную винную порцию получат. Завтра последний десятый день, и мы со следующего за ним утра выступаем главными силами в поход. Яицкие казаки уже как день вперед вышли — до Эмбы пойдем быстро, там будет нас ждать обустроенный лагерь. И кайсаки пригонят туда отары овец и верблюдов.

Бекович остановился, коротко изложив планы, и после паузы стал задавать один за другим вопросы:

— Сколько у вас людей, полностью готовых к походу, и фузей, что я приказал отобрать? Взял ли ты трехфунтовые пушки с упряжками и повозками с припасом орудийным, как я велел?!

— Из всего врученного мне государем полка здоровыми после сидения и зимовки осталось без трех ровно шесть сотен солдат и офицеров, со мною вместе. Да больше пятисот больных, из коих три с половиной сотни в Астрахань лейтенант флота князь Урусов переправить должен. Фузей тульских, что не позднее двух лет произведены, набралось двести сорок, а единого с ними калибра еще триста семьдесят. Всего шестьсот десять, також набрано снаряжения и патронных сумок на это число ружей. И пушек снято с крепостных бастионов, согласно расписанию, три медных, полковые наши в три фунта калибром, как и надлежало по приказу твоему, князь, остальные оставлены и мортиры також с ними в крепости.

Полковник отвечал по существу, тщательно подбирая слова, слова звучали под полотнищем палатки глухо: