Кровавое золото Еркета

Князь, ловко и быстро орудуя шомполом, зарядил фузею, прислонил ее к чинаре. Затем перезарядил двуствольный пистолет, насыпал пороха на полки. Мысленно отметил, что после боя необходимо сделать для него кобуру, как у пистолетов Маузера или Стечкина. С них ему приходилось не раз стрелять в Афганистане, и он по достоинству оценил пристегивающийся к рукояти приклад, функцию которого и выполняла кобура. Точность стрельбы резко возрастает, это не с вытянутой руки палить.

— Что, чумазые, получили по сопатке и утерлись?!

Хивинцы после второй атаки отхлынули — потери всадников оказались просто чудовищный. Трупы, людские и лошадиные, высились грудами, кое-где чуть ли не на высоту человеческого роста, наводя на врагов ужас. Понятно, что после очередной демонстрации превосходства огнестрельного оружия с новыми дальнобойными пулями, даже самые упертые и «отмороженные» на голову кочевники осознали — подходить близко нельзя. Тут найдешь собственную смерть!

Странно, но жалости или сострадания к этим своим соплеменникам Бекович совершенно не ощущал, более того, сам желал их истребить поголовно, без всякой пощады.

«Им нужно дать страшный и кровавый урок — только под страхом полного и поголовного уничтожения, их можно принудить соблюдать законы, которые я намерен ввести. А мне не нужны разбойники в Хорезме, те самые, кто считают, что могут по праву своего происхождения безнаказанно грабить дехкан. Сарты мне нужны гораздо больше, именно они создают все блага — а потому им нужно обеспечить спокойствие и порядок на будущие времена. Именно оседлое население является прочной основой любой государственности — а кочевники никогда!

Слишком непредсказуемая эта публика, столетиями промышлявшая разбоями, с молоком матери впитавшая аксиому — грабеж и убийство соседей не только допустимое занятие, оно всячески приветствуется.

А зачем такая головная боль?!

Ее надо решить самыми радикальными методами, заодно истребив всю родоплеменную знать — тогда и создавать по-настоящему регулярную кавалерию, которая почти два будущих века, пока не появятся пулеметы и магазинные винтовки, будет доминировать по всей «Великой Степи» с ее необъятными просторами на тысячи верст.

Именно она станет основой моей будущей армии — да, именно моей — царь Петр не удержит эти земли, да и вводимые им порядки не будут приняты здешним народом. Это ошибка всех европейских колонизаторов — имея маленькие сроки своей цивилизации, они старательно пытались с помощью силы заставить более древние народы, государства которых имеют тысячелетнюю историю, принять их так называемое «покровительство».

А я им теперь не дам этого сделать — все, что знаю и умею, обращу против «белых сагибов», пусть китайцы или индийцы, да пусть майсуры, про которых читал, «попьют» с англичан и всяких там французов с португальцами и голландцами, крови.

Попробую построить здесь социалистическое государство на два века раньше, ислам как идеология для этого очень хорошо подходит. Не знаю, каков будет результат, но даже негативный опыт станет уроком для будущих поколений. Надо объединить Хорезм, Мавераннахр и Хоросан в единое государство, и дать всем народам «Зеленую Книгу» — и раз и навсегда закрыть путь к власти ханам и баям — ни к чему хорошему они не привели свои народы, что в 18-м веке, что в 21-м.

Они думают только о своем благополучии, прославляя и восхваляя только себя, а их приближенные холуи растаскивают страну на кровоточащие куски, сея среди людей вражду, бедность, невежество. А иначе они не смогут управлять и держать власть — кроме паразитизма у них нет никаких программ, а потому не имеют будущего.

А раз так — то вырезать их без всякой жалости, вначале здесь, в Хорезме, а потом, как будет создана регулярная армия, добраться до бухарского эмира и кокандского хана. Устроить исламскую революцию, и показать всем «кузькину мать», пусть четко усвоят — на кого куры записаны!»

Бекович оторвался от размышлений, потер пальцами виски — последние дни ему казалось, что он становится безумцем. Сам не ожидал такого от себя, что будет хладнокровно вести солдат на бой, и сеять кругом смерть — а ее запах под жарким солнцем особенно чувствуется. И перешибить его может только табак — это спасало его в той давней афганской войне.

Жара и тлен, пот и кровь — все, что осталось в памяти и снова возвратилось — война никогда не отпустит того, кто был хоть раз отравлен ее запахом. И не важно в какой жизни — этой или той, что осталась в далеком будущем, которое еще не скоро наступит.

— Отпей, хан!

Сиюнч с поклоном протянул старшему брату кожаную флягу — Бекович выпил кисловатого вина — понятное дело, что нарушение заповеди пророка, но ситуация такова, что это один из способов избежать кишечно-желудочных заболеваний, привычных для этих мест.

Денщик протянул князю раскуренную трубку — тот пыхнул дымком и огляделся. Многие шведы и русские тоже курили, табачный дым не пороховой, не такой густой — поднимался в жарком воздухе, и тут же его смывал легкий ветерок, вот только прохлады от него не было.