Кровавые Ангелы: Омнибус

Шатаясь, мокрый Рафен выбрался из золотой сферы и припал на одно колено. Он закашлялся и вырвал дыхательные трубки из ноздрей, чтобы жадно и хрипло втянуть в воздух.

— Я… я жив…

— Действительно, — мрачный голос притянул взор. Сержант обнаружил, что смотрит в пылающие глаза, подталкивающие его отвернуться. Силе воли лорда Мефистона было почти невозможно сопротивляться.

Наконец, он отпустил Рафена, и воин посмотрел на направляющие приспособления вдоль рук, куда были встроены многочисленные проводники живительной влаги.

— К… кровь…

— Её нет, — поведал ему Мефистон. — Толика святой живительной влаги примарха вернулась на законное место, в Красный Грааль. Баланс восстановлен.

Рафен медленно поднимался на ноги, пока кровавые сервиторы суетились, чтобы очистить и переосвятить древний саркофаг.

— Значит, моя миссия наконец-то завершилась. Я боялся, что она меня погубит.

Псайкер-лорд посмотрел вверх, на резные затемнённые стёкла окон.

— Рафен, ты неделями висел на краю бездны смерти. Лемартес и многие другие верили, что ты сгинешь и отправишься по правую руку Императора. Но ты вновь обманул судьбу, — Мефистон вновь обратил на свой зловещий взор Кровавого Ангела. — Можно подумать, что ты благословен. Или проклят.

— Как будет угодно Императору, — Рафен выпрямился.

Псайкер подошёл ближе.

— У меня вопрос, брат-сержант. Ты что-нибудь там видел?

— Ничего, — ложь сорвалась с языка прежде, чем сержант смог остановить себя. Он подумал о красных песках, о золотом воителе, о родиче, мёртвом на протяжении тысячелетий. Теперь, когда он стоял в месте камня и стали, пережитое казалось Ангелу фантазией измученного разума. Рука Рафена блуждала по груди до места, где дремал его прогеноидный имплантат генетического семени. — Я…спал. Ничего более.

— Возможно, — сказал псайкер. — Написано, что Великий Ангел обладал могущественным псионическим талантом. Говорили, что он читал сердца и разумы своих воинов-сынов как раскрытые страницы книги. Что он предвидел свою смерть от рук Архипредателя. Что даже покров времени покорялся его воле, — Мефистон кивнул. — Сила Сангвиния отдаётся в самой его крови. Мы знаем, что это так даже спустя десять тысяч лет.

Сержант наблюдал, как Повелитель Смерти подходит к ‘Прикосновению Багряного Рассвета’ и невероятно нежно гладит его.

— Эти великие саркофаги, — продолжал псайкер, — созданы по его замыслу. Они — связь с его волей. Можно подумать, что за столько веков использования они впитали крошечную частичку его вечной силы, — он повернулся к Рафену. — Брат-сержант, ты понимаешь?

Истина всплыла, когда Рафен заговорил вновь.

— Я видел нечто, — признался Ангел.

— И что же?

— Легенду, — прошептал Рафен.

— Открыть его, — приказал воин в золотом, — немедленно.

— Милорд… — попытался возразить брат-сержант Кассиил, но одного резкого взгляда было достаточно, чтобы заставить его умолкнуть. — Как пожелаете.

Он резко кивнул слугам легиона, столпившимся по бокам ‘Прикосновения Багряного Рассвета’, и они начали по одному отгибать лепестки сферы.

Тёмные багровые реки хлынули наружу, стекая в дренажные трубки. Свет люмосфер ‘Гермии’ открыл внутри фигуру: мускулистое тело с бледной плотью и тяжёлым дыханием. С каждой прошедшей секундой цвет возвращался.

Сарга заглянул внутрь.

— Рана затянулась. Я не вижу ни следа инфекции.

— А что с самим осколком? — спросил Кассиил.

— Уничтожен, — Сарга кивнул своим мыслям, — саркофаг расщепил его и очистил от всех следов организм. Он будет жить.

— Вытаскивайте его, — приказал воин в золотых доспехах.

Слуги исполнили приказ и направились, чтобы положить Кровавого Ангела на гравиносилки. Он зашевелился и оттолкнул их, вставая сам и моргая от света.

— Мы… свободны… — прошептал он.

Кассиил протянул ему свежий балахон.

— Мерос. Брат, ты как?

Он кивнул, — Я жив. Благодаря тебе.

— Похоже на то.