Кровавые Ангелы: Омнибус

Ангел нанес еще один удар, на этот раз, держа меч двумя руками. В чистой воде разлилось еще больше похожих на нефть пятен вязкой крови.

Зверь воспользовался своим весом и яростно рванулся вперед, разбрасывая в сторону воду, ударив Ангела сбоку. Фроер увидел, что на красном доспехе появились глубокие царапины.

Но Ангел уже выманил существо.

— Огонь! — прокричал Фроер, его голос начал дрожать от страха.

Зверь отбросил Ангела, который погрузился под воду, и чудовище продолжило рваться вперед. Фроер стрелял в него, когда оно пронеслось мимо. Остальные солдаты, стоящие в воде, начали стрелять, посылая лазерные лучи над поверхностью воды. В воздухе завоняло горелым мясом.

Чудище не остановилось, обхватило капрала Энгга и откусило ему челюсть, затем разорвало рядового Лауне.

Ангел вырвался из воды подобно взрыву. Он двумя руками вонзил клинок в спину существа, дергая его в стороны, чтобы расшатать ребра и расширить рану.

Вода стала черной. Зверь визжал, его рвало нечистотами и, наконец, он завалился набок.

Ангел достал клинок и отрубил голову существа.

Визжание стихло.

— Можете продолжать наступление, — сказал Ангел.

Не-человек посмотрел на мертвое существо, затем на плавающие тела убитых людей. Вода была черной вокруг зверя и ярко-красной вокруг людей. Взгляд Ангела, похоже, задержался на красном. Фроер решил, что это выражение сожаления.

— Можете продолжать наступление, — повторил Ангел.

— Спасибо вам, — ответил Фроер. — Большое спасибо. Я…

— Меня мучает жажда, — прервал его Ангел.

— Сэр, вокруг нас питьевая вода, — сказал Фроер, — этот пруд заражен, но остальные…свежая вода и…

Ангел окинул его странным взглядом.

— Не найдется столько воды, — ответил он, — даже здесь, в раю.

Не-человек повернулся, пошел во тьму Расщелины и исчез в тенях, где солнце не видело его.

Крис Райт Кубок

Он усердно корпел над металлом, болезненно чувствуя боязнь ошибиться.

Да, место для страха нашлось даже в душе, из которой его изгнали. Творение, подобное этому, больше никто не сможет создать, и если его уничтожить, то вечность станет чем-то меньшим. Если он и испытывает страх, то от осознания того, что эта вещь может быть утеряна для ордена. Ордена, в душе которого потеря отпечаталась с самого его основания.

Он работает осторожно и точно. Существуют машины, которые могут делать это быстрее, но они не знают чувств, поэтому не используются. Только плоть может быть допущена к работе над этим шедевром. Плоть, управляемая разумом, осознающим его ценность.

Когда он сражается, чувствуя, как внутри закипает бессмертная ярость, он совсем не такой. Он ревет вместе с остальными, на время резни забыв о вещах, которые никогда не сможет выбросить из головы во время отдыха.

Только сейчас, здесь, в комнате на Ваале, которую он получил, когда стал одним из сангвинарных жрецов, его контроль ослабевает. Лишь здесь его душа обращается не только к кровопролитию, подавлению гнева, который лежит в основе их величия, или поиску, бесплодному поиску, чего-то способного исцелить их.

Он смотрит на творение, и оно сверкает ему в ответ, практически безупречное, его глубина переливается цветом чистого золота. Он видит свое отражение в изгибе чаши — бледная кожа его лица будто получает часть её величия.

Жрец восхищается возрастом вещи, который он ощущает, просто прикасаясь к металлу. Кровавые Ангелы с каждым столетием все больше ценят возраст. Космодесантник берет микроскальпель и проводит им вокруг выемки для драгоценного камня. Жрец удаляет и выбрасывает частицы старой грязи, оставшиеся от мира, где была найдена чаша.

Она становится всё красивее. Он улыбается, пока работает. Эта красота задевает его за душу. Он поворачивает чашу в руках, впечатленный.

Какие-то вещи возвышают нас, думает он. Не ярость, не жажда и не кошмары. Мы создали это, мы изготовили это.

Он корпит над металлом. Он справится, и все недостатки будут устранены.

Лаурентис, капитан восьмой роты, не знает страха и безрассудно нападает на врага.

С ним девять братьев, из их вокс-усилителей звучат пропитанные злобой боевые кличи. Они вступают в битву, положившись на свою броню и используя клинки, они держатся вместе. Их враги — оборотни, отродья ада. Они кричат в ответ. Каждый из них — мелкий божок, составляющий часть большей злобной сущности, способный вырывать и пожирать разумы смертных.

Лаурентис с ревом убивает их взмахами сияющего меча. Он в ярости и подходит всё ближе к её опасному краю. Над ним нависли черные небеса Арантии, похожие на запекшуюся кровь. Демоны появляются из бурлящей земли, их желтые глаза блестят огнем. Его братья бегут в открытую рану ненависти в блеске красного и золотого. Их чистые голоса разносят осуждающие речи, которым их научил еще сам Ангел, Который Пал.

Все его братья тоже балансируют на грани физической усталости и целости разума. Любой из них может соскользнуть в мягкую тьму скрываемой слабости. Никто из живых, даже те, кто пропитан святой кровью и одарен службой, не должен сражаться с такими существами.