Кровавые Ангелы: Омнибус

Их не нужно было подстегивать, но они должны были биться изо всех сил, чтобы держаться рядом со мной, а мне с Данте.

Его клинок рубил конечности и шеи, рассекал тела и раскалывал черепа. Твердая демоническая кожа заставляла пылать мои мышцы от усилий, но Данте был неутомим.

Им овладела ярость, хлещущая красным дождем из тварей, которых он убивал.

— Сангвиний! — выкрикнул он имя своего отца так, словно в нем пробудилось нечто древнее и первобытное…

Владыка Воинств обратился в гнев. В этот момент я слышал рев, возникший из шума битвы. Темное помещение словно осветила жаровня, и взгляд упал на Кровавого Ангела, неистовствующего в давке тел.

Дикий гнев исказил его черты, жужжащий цепной меч в руке больше не мог отличить друга от врага…

— Брат Аксинор! — закричал Данте обезумевшему воину.

Вместо гнева в голосе повелителя Ангелов звучала скорбь и мука. Он бросился к Аксинору.

Все, что я понял — это то, что нам грозит опасность.

Демоны все еще были среди нас.

Я собрался отдать приказ своим воинам последовать за Данте, когда Вулканис предостерегающе зарычал.

— Огненные Змии, смотрите! Тело…

Абатор, который считался убитым, волочил свои дымящиеся останки к сломанному клинку Рэгуса Малифакта.

Я не сомневался, что темный символизм этого места затаился, чтобы отомстить тем, кто разорвал его хозяина. Частица чемпиона уцелела, возможно, заключенная во фрагментах его старого клинка, и использовала оболочку Абатора, чтобы добраться до оружия. Этого нельзя был допустить. Данте и его воины схлестнулись с растущей волной безумия, поразившего некоторых Кровавых Ангелов, но я знал, что остановить то, что восстало из пепла Абатора, должны были мы.

Оно поднялось на ноги, под руками подобно прозрачным крыльям свисали обуглившиеся одежды.

— Убейте его, братья, — закричал я. — Не позвольте ему взять сломанный клинок!

Бой разделился. Кровавые Ангелы во главе с Данте боролись со своим обезумевшим родичем, а маленькая группа Саламандр пыталась предотвратить нечто ужасное.

Ксаккус услышал мой приказ и добрался до Абатора раньше любого из нас. Вот только это уже был не Кровавый Ангел.

Мертвец смотрел на Ксаккуса выжженными глазами, кожа превратилась в почерневший пергамент.

Несмотря на очевидную хрупкость, демон проигнорировал удары молотом Ксаккуса и опрокинул его одним небрежным ударом. В охваченном яростной схваткой зале раздался вопль боли Саламандра.

— Ксаккус! — Вулканис было бросился вперед, но Зад’ир остановил его.

— Стой, — рявкнул он. — По отдельности оно убьет нас. Надо вместе, брат.

Вулканис кивнул, но я увидел в его глазах тревогу за Ксаккуса.

— Значит, разом, — приказал я, не сдержав рык.

Мы атаковали, выкрикивая имя Вулкана, моля примарха о его отваге и силе, дабы одолеть зло.

Обгоревший труп Абатора выплюнул тихие проклятья и повернулся к нам.

Для прославленного Кровавого Ангела это был недостойный и страшный конец, и я сочувствовал Ордену Данте, в исторических анналах которого теперь навечно будет запечатлен этот темный эпизод.

Иканий, оправдывая свое прозвище, как всегда прыгнул первым. В каждой руке было по мечу: гарп в левой ведущей, и каскара — в правой. Последовала атака в виде размытого адамантиевого пятна. Из покойника Абатора посыпали куски обожженной плоти и даже костей. Демон поднял когтистую руку, но Иканий отсек ее в кисти.

Я замахнулся молотом, но тварь отбросила меня сильным ударом, от которого треснул керамит моего доспеха. В спину врезался Зад’ир, отчего мы оба покачнулись.

Вулканис отступил и наклонился, чтобы оттащить Ксаккуса из схватки.

Иканий рубанул по плечу и шее врага, попытавшись его обезглавить. Сосредоточившись на смертельном ударе, космодесантник пропустил ответный выпад, который вошел глубоко в живот, вскрыв доспех, словно чешую рыбы.

Каскара выпал из скользкой от крови руки Саламандра.

Зад’ир оттянул Икания от врага, и вошедший коготь вышел с тошнотворным звуком разрываемой плоти. Из живота Икания хлынула кровь. Не в силах оставаться на ногах, он рухнул на пол. Зад’ир и Вулканис стали рядом со мной, чтобы отомстить за поверженного брата.

— Уничтожьте его, — заревел я и, подняв молот, бросился вперед. — Каждую мерзкую частицу!

Я атаковал снизу, сломав одну из ног покойника. Он закачался, злобно зашипев, и я на миг разглядел демона, пытающегося проявиться сквозь заимствованную плоть Абатора. Осознав, что мы сильнее, тварь развернулась и заковыляла к мечу.

Я обрушил молот в спину врага, актиническое пламя окутало спину потрескивающим голубым светом. Вторым ударом я снес оставшуюся ногу, и тварь рухнула.

Это ее не остановило, и она поползла на животе.

— Не позвольте ей коснуться меча, — выкрикнул я. — Убейте ее!

Зад’ир пригвоздил врага к полу глефой, вонзив оружие обеими руками, в то время как Вулканис проломил череп булавой.

— Ничего не оставлять, — прорычал я братьям, и вместе мы превратили труп Абатора в отбивную с пеплом.

Когда все кончилось, я с трудом дышал. То же самое было с Вулканисом и Зад’иром.