Кровавые девы

- Тогда не забудьте это уточнить, сударыня. Но я хотел бы попросить вас об одной услуге. Чем бы вы ни занялись с наступлением дня, уничтожьте сыворотку, созданную доктором Тайссом. Всю, до последней капли. Сожгите его записи. Признаю, что его исследования могут заинтересовать вас, но я с глубочайшим недоверием отношусь к этому снадобью. Только пламя дарует нам безопасность.

- Ради бога, давайте поедем в Германию! – в крике Текселя слышалась паника, вызванная ожидающей его участью – участью, которую он слишком хорошо представлял себе. – Кайзер нас обоих будет холить и лелеять! Когда Германия завладеет всем миром, мы получим все, что захотим…

Исидро слегка повысил голос, не меняя интонации:

- Уж не решили ли вы, что я поступаю так ради власти? – вопрос был задан так, словно дон Симон в самом деле ожидал ответа и поражался наивности птенца. – Бессмертные веками существуют во тьме, и дружба среди нас поистине редка. Вы убили моего друга. Надеюсь, вы принесете ей свои извинения при встрече.

Когда ветер сменил направление и задул со стороны Финского залива, в воздухе запахло свежестью; чайки загомонили в бледнеющем небе. Тексель прокричал:

- Я принадлежу вам! Я часть вашей души, как вы – часть моей! Вы почувствуете мою смерть – когда я буду гореть, вы тоже будете гореть!

Эшер так и не узнал, врал он или говорил правду. Когда на теле Текселя появились первые язычки пламени, затем превратившиеся в пылающий факел, он не смог отвести взгляда от вопящего раскачивающегося существа в монастырском дворе; прошло некоторое время, прежде чем он опомнился и оглянулся на Исидро.

Но Исидро уже исчез.

29

В лаборатории доктора Тайсса они нашли ампулы с нитратом серебра. Их хватило, чтобы сделать уколы девяти птенцам, которых Эшер обнаружил спящими в подземелье монастыря и одного за другим вытащил на свет. Все они сгорели на верхней ступеньке, не просыпаясь, стоило только ему вытолкнуть их за дверь на паперть, в величественное сияние рассветного неба. Как и говорил Исидро, они были слабы и уязвимы.

Лидия сказала:

- Это нечестно. Они никому не причинили вреда.

- Никому, - согласился Эшер. – Ты уверена, что не причинят и впредь?

Видимо, она тоже вспомнила шепчущие голоса во тьме подвала, потому что не стала больше возражать и даже предложила помочь ему вынести спящих вампиров из часовни. Эшер отказался. Он сам чувствовал себя до крайности измотанным, но его пугала бледность ее губ и то, как она поспешно опустилась на ступени. Когда он вытолкнул наружу последнее тело, Лидия сказала:

- Это девятый. В часовне их было десять.

- Знаю.

- Я не видела Женю. Ту девочку, которая пыталась защитить нас от остальных. Это она сбежала и пришла ко мне во флигель в пятницу вечером… и невольно навела на меня других вампиров.

- Нам нужно найти ее, - устало ответил Эшер. – Но сначала давай разберемся с лабораторией. Скоро здесь будет полиция.

- Сомневаюсь. Петронилла подкупила кого-то из полицейского начальства, чтобы обеспечить себе защиту. Но ты прав. Не будем искушать судьбу.

Время близилось к полудню, и действовать пришлось быстро. Эшер разбил приборы и свалил осколки в одну из раковин, Лидия опорожнила все найденные флаконы с кровью, сывороткой и реагентами, одновременно прочесав лабораторию и крохотный кабинет Тайсса в поисках записей. Стопки исписанной бумаги она сложила во вторую раковину и подожгла.

- Лучше бы нам обойтись без пожарников, - сказал Эшер.

Лидия не стала спрашивать, почему. Судя по ее молчанию, она и так это понимала.

Взяв лампы, они обыскали подземелье, и в середине дня нашли Исидро.

Испанец укрылся в одном из боковых тоннелей, где кости давно умерших монахов по-прежнему лежали в неглубоких нишах; поверх тянулся широкий выступ, откуда скалились черепа.

Сквозь прорехи в черной рясе Эшер разглядел оставленную пулей рану на плече – сочащееся сукровицей темное отверстие с обугленными краями, но поскольку Исидро, в отличие от мадам Эренберг, не проводил на солнце долгое время, накапливая его разрушительную мощь, ничего более страшного с ним не произошло. Рядом с вампиром лежал золотой перочинный ножичек с монограммой ИИ, на его лезвии виднелись следы крови; неподалеку обнаружилась и серебряная пуля, которую Исидро извлек из себя, прежде чем поддаться сну.

Во сне его лицо расслабилось, но оставалось таким же непроницаемым, как и в часы бодрствования. Он снял золотое кольцо-печатку и положил на камень рядом с головой, словно знал, что за ним придут.

«Ну вот мы и пришли», - подумал Эшер.

В кармане пиджака у него лежало две ампулы нитрата серебра, в руках он нес молоток и два кола из древесины боярышника, найденные в нижнем ящике стола в кабинете Тайсса.

Мы все знали, что рано или поздно придем к этому.

Он бросил взгляд на лицо Лидии, белое от усталости. Очки отражали свет лампы, как глаза какого-нибудь насекомого, скрывая ее чувства.

Если бы не Исидро, она была бы мертва. А с ней – она успела сказать ему – и ребенок, которого она носит. Ребенок Лидии. Его ребенок.