Кровавые кости

– Моим клиентам не понравится, если магии не будет, – сказал он.

– Вы не имеете права ими так манипулировать. Это противозаконно, и я вас за это засажу.

– Но ведь все знают, что вечером пятницы в “Кровавых костях” ночь любовников.

– Что такое ночь любовников? – спросил Ларри.

Магнус улыбнулся, возвращая часть своего небрежного обаяния, но прикосновения тепла не было. Он держал слово – на сколько я могла судить. Даже вампир не мог бы воздействовать на мое сознание так, чтобы я этого не заметила. Но этот Магнус заставлял меня нервничать.

– В этот вечер я каждого делаю красивым, или привлекательным, или сексуальным. Несколько часов человек может быть любовником своей мечты – и еще чьей-нибудь. Хотя я не стал бы растягивать это на всю ночь. Гламор так долго не держится.

– Кто вы такой? – спросил Ларри.

– Кто выглядит как хомо сапиенс, может воспитываться среди хомо салиенс, но не является хомо сапиенс? – спросила я.

У Ларри глаза полезли на лоб.

– Хомо арканус. Он – фейри?

– Пожалуйста, не так громко, – попросил Магнус. Он огляделся. Никто на нас внимания не обращал. Все смотрели в магически горящие глаза друг друга.

– Вам не удалось бы все время сходить за человека, – сказала я.

– Бувье уже сотни лет занимаются здесь предсказанием судьбы и любовными чарами.

– Вы сказали, что это не любовные чары.

– Они думают, что это чары, но вы знаете, что это.

– Гламор.

– Что такое гламор? – спросил Ларри.

– Магия фейри. Она позволяет им застилать нам разум и показывать вещи лучше или хуже, чем они есть.

Магнус кивнул и улыбнулся, будто ему было приятно, что я это знаю.

– Именно. Если сравнивать со многим другим, это очень незначительное волшебство.

Я покачала головой:

– Я читала о гламоре. Он не оказывает такого действия, если только вы не из высокого круга, Даоин Сидхе. Светлый круг страны фейри редко скрещивается со смертными, по крайней мере с простолюдинами. А вот темный круг – да.

Он поглядел на меня своими прекрасными глазами, такими красивыми даже без гламора, что хотелось к нему прикоснуться. Проверить, так ли роскошны его волосы на ощупь, как на вид. Он выглядел как поистине изящная статуя – хотелось провести пальцами по ней, ощутить ее изгибы.

Магнус кротко улыбнулся:

– Темный круг зол и жесток. То, что делаю я, – не зло. Эти люди могут на одну ночь ощутить себя такими, какими мечтают быть. Они думают, что это любовные чары, и я им не мешаю. Мы все держим в секрете это маленькое нарушение закона. Местная полиция в курсе. Они иногда даже сами в этом участвуют.

– Но это не любовные чары.

– Нет. С моей стороны это природный дар. Использование доморощенной магии не противоречит закону, если все знают, что я это делаю.

– То есть вы притворяетесь, что это любовные чары и все смотрят на это сквозь пальцы, поскольку получают удовольствие, но на самом деле это гламор фейри, который не противоречит закону, если применяется с разрешения участников.

– Именно так.

– И потому все полностью в рамках закона.

Он кивнул:

– И если бы я был из темных фейри, стал бы я делать что-нибудь такое, что радовало бы столь многих?

– Да, если бы это было вам нужно.

– А разве нет запрета на миграцию в эту страну фейри темного круга? – спросил Ларри.

– Есть, – ответила я.

– Он не действует, если моя семья въехала сюда до этого запрета. Бувье здесь живут уже почти триста лет.

– Невозможно, – возразила я. – Столько лет здесь живут только индейцы.

– Ллин Бувье был французским траппером. Первым европейцем, чья нога ступила на эту землю. Он женился на девушке из местного племени и обратил индейцев в христианство.

– Очко в его пользу. А как получилось, что вы не хотите продать землю Раймонду Стирлингу?

Он моргнул:

– Знаете, я был бы сильно разочарован, если бы выяснилось, что вы работаете на него.

– В таком случае простите за разочарование, – сказала я.

– Кто вы такие?

Он, очевидно, имел в виду не просто имена. Я на секунду задумалась.

– Я Анита Блейк, это Ларри Киркланд. Мы аниматоры.

– Очевидно, не те аниматоры, которые рисуют мультики?

Я не смогла скрыть улыбки.

– Нет. Мы поднимаем мертвых. Анимируем – от латинского слова “давать жизнь”.

– И это все, что вы делаете? – Он смотрел на меня пристально, будто что-то было написано на внутренней стороне моего черепа, и он пытался это прочесть.

Очень неприятен был этот изучающий взгляд, но мне случалось выдерживать и более сильные. Глядя ему в глаза, я сказала:

– Я лицензированный истребитель вампиров.

Он вежливо покачал головой:

– Я не спрашивал, чем вы зарабатываете на жизнь. Я спрашивал, кто вы.

– Может быть, я не поняла вопроса.

– Может быть. Вот ваш друг спросил меня, кто я. Вы ответили ему, что я – фейри. Я спросил вас, кто вы, и вы мне описали свою работу. Это как если бы я сказал, что я бармен.

– Тогда я не знаю, как ответить на ваш вопрос.

Он не отводил от меня настойчивых глаз.

– Нет, знаете. Я вижу в ваших глазах это слово. Одно слово.

И когда он его увидел, это слово стало ясно и мне.

– Некромант. Я некромант.

Магнус кивнул.

– Мистер Стирлинг знает, кто вы?

– Не уверена, что он понял бы, даже если бы я ему сказала.