Кровавые крылья

Новая волна бешенства накрыла Эркиаль. Пальцы непроизвольно начали трансформироваться, вытягиваясь, изгибаясь серпами. Она по-птичьи подпрыгнула и через мгновение уже сидела на груди ошеломленного галла, заламывая руки ему за голову. Из горла ее вырвалось привычное змеиное шипение. Глаза Ноэдеса округлились, затуманенный алкоголем взгляд разом прояснился.

— Stercus accidit![3] И впрямь ламашта! — он поморщился: — Или у меня белая горячка?

Эркиаль медленно подняла левую руку, уже более походившую на лапу коршуна, и демонстративно провела стальными когтями по его правой щеке, шее и груди до самой подмышки, неглубоко, но болезненно вспарывая кожу. Кадильницы уже не просто раскачивались, а ходили взад-вперед взбесившимися маятниками.

Ноэдес сглотнул:

— Так вот чего тебе надо. Моя кровь и мое семя, так?

Эркиаль оскалилась в звериной гримасе:

— С первым у меня точно проблем не будет. Насчет второго — на твой выбор. Ты можешь умереть прямо сейчас, оставив меня без необходимого материала, а можешь напоследок получить ни с чем не сравнимые ощущения от секса с ламаштой. Той самой ламаштой, которой, по твоим же словам, тщетно подражают ваши безмозглые самки. И учти, что кричать и звать на помощь бесполезно. Но если ты все-таки закричишь, я сразу же откручу тебе голову. Просто потому, что я уже по горло сыта тобой и твоим трёпом, и потому что терпеть не могу резких звуков.

К ее удивлению, лицо Ноэдеса приняло самое безмятежное выражение и на губах даже скользнуло что-то похожее на улыбку:

— Я не буду кричать. Меня куда больше привлекает второй вариант развития событий. В конце концов, жизнь — всего лишь большая смрадная клоака, а потому… Сиськи Бейры! Наверное, мне лучше заткнуться, пока ты не передумала, да?

Эркиаль молчала. На самом деле ей почему-то нравилось слушать его голос. Его отзвуки сладкими будоражащими струйками стекали куда-то в глубину ее тела, точно перебродивший виноградный сок в темное нутро амфоры. На рассеченной когтями щеке рыжего галла дрожали пунцовые капельки, похожие на гранатовые зерна…

Она не была кровопийцей. Ее это вовсе не привлекало. Ей нравился вкус сицилийских апельсинов и горьковатого верескового меда, зеленых оливок и рыхлого козьего сыра. Кровь человека была нужна ей, как и любой ламаште, исключительно для успешной овуляции. А семя человека — для последующей генетической коррекции потомства, которое у нее будет от Гиальтару. Потому что без третьего — человеческого — комплекта генов дети ламашт рождались именно такими уродами, о которых рассказывали древние аккадские легенды. А то и погибали вовсе. И, конечно же, она хотела заполучить самый лучший материал из всех возможных. И Гиаль хотел того же самого. Потому-то они шесть новолуний назад выбрали этого самца человека. И теперь ей предстояло совокупиться с ним и выпить крови из его сердца. Он — всего лишь скот, пища, генератор необходимого для зачатия гемоглобина и генов. Тупая жирная тварь, которая не заслуживает ничего другого.

Скальд неровно вдохнул, прищурился:

— Какая ирония! Ты даже не слышала моих песен. Я почему-то всегда думал, что меня убьют именно за них. А гены… Занятно… Мать меня за них люто ненавидела. Отцовские, мол. Ну, у нее, конечно, были на то основания, но… Хотя, какое тебе до этого всего дело!

— Никакого, — холодно отозвалась Эркиаль. — И меня они устраивают.

Ноэдес деловито кивнул:

— Это хорошо. — Он на секунду замолчал, кусая губы. — Будет очень больно? Или у тебя анестезия какая-то есть?

Она блаженно улыбнулась:

— Есть. Твой анестетик вырабатывает мое тело. В момент оргазма. Так что, если я получу удовольствие от секса с тобой — боли ты не почувствуешь.

— Хороший стимул, — снова кивнул он. — Звать-то тебя хоть как?

Эркиаль ехидно улыбнулась:

— Я же представилась.

— Фардихейлль? — галл поднял бровь. — «Прощай?» Не держи меня за идиота, ладно? Я знаю исландский.

Она вспомнила, что точно таким же жестом он отреагировал на ее липовое имя в первый раз. «Так быстро?» Она и впрямь считала его глупее.

— Эркиаль, — сдалась она. — Что-то вроде «повелительница» в переводе на ваш.

— Красиво… — вздохнул он. — О тебе бы стихи писать!

Эркиаль снова раздражённо фыркнула:

— Наслушалась уже твоих стихов! Много нового о себе узнала!

Скальд поморщился:

— Второго шанса не будет?

— Какой второй шанс? — взбесилась Эркиаль. — Ты — еда, понимаешь? Е-да.

— Хорошо, хорошо, понял! — быстро согласился он. И, секунду спустя, вновь просительно промямлил: — Ты вообще музыку не любишь? Я не говорю про мою, но хоть какую-то?

— Люблю, — сжалилась над ним Эркиаль.

Ноэдес мигом повеселел:

— А стихи? Мне прямо сейчас стали приходить в голову стихи… о тебе. Ты позволишь? Ну, женщина ты или нет? Если тебе не понравится, обещаю, что буду нем как рыба, пока все не закончится.

— Если ты рассчитываешь так протянуть время… — начала Эркиаль.

— Да ничего я не рассчитываю! — отмахнулся он. — Просто… ну, этого же больше никто не услышит. А, быть может, это моя лучшая песня. Пожалуйста! Оно же, ну, почти как дитя, которому суждено погибнуть нерожденным.