Кровавые сборы (ЛП)

Звонивший откашлялся, а когда заговорил снова, его голос звучал спокойнее, но все еще неуверенно в себе.

«Я знаю, но…»

«Больше никаких». Ибарра оборвал его. «Вы представляете народную революцию. Все массы верят в вас. Будьте достойны их доверия. По крайней мере, будь достоин той цены, которую ты получил.»

Звонивший чуть не подавился ответом.

«Si. Comprendo.»

«Bien.»

Прежде чем другой мужчина смог придумать, что еще сказать, Ибарра положил трубку на рычаг. Он был уверен, что «Хосе» понял смысл сказанного, тонко завуалированный его словами. Конечный успех или провал проекта лежал на его плечах, и если он провалится, то ему придется нести это бремя.

Атташе по культуре подумал о Томми Дрейке и его убийстве. Это помешало бы торговле наркотиками на юге Флориды, но ненадолго, практически незаметно на уровне улиц, где торговцы и потребители заключали свои сделки. Появится еще один Томми Дрейк, возможно, до конца дня, и поток чистого кокаина и героина с Кубы продолжится, как и прежде.

Что касается человека по имени Торо, то его побег из тюрьмы может вызвать некоторое беспокойство — но только у звонившего.

Хорхе Ибарре нечего было бояться Торо, как и любого из бесчисленных других правых изгнанников, живущих в Майами. Любой из них убил бы его, но он не дал им такой возможности.

Ибарра был выжившим благодаря инстинкту и обучению. Он намеревался продолжать выживать ради дела, которое выбрал для себя сам.

Неважно, должны ли эти несколько странных событий быть связаны какой-то более прочной нитью, чем простое совпадение. Это была тревожная мысль, но Ибарра в конце концов отмел ее как маловероятную — или, в любом случае, слишком маленькую и слишком позднюю, чтобы сорвать его планы. Колеса были смазаны, они уже пришли в движение, и в течение двадцати четырех часов они перемелют любого, кто попытается противостоять ему.

Была подготовлена сцена для окончательного унижения англо-капиталистических свиней, и очень скоро они отведают того вида террора, который был основным продуктом питания стран Третьего мира.

Ибарра улыбнулся и закурил тонкую сигару, вдыхая едкий дым и выпуская его к потолку. Еще день, меньше, и он увидит, что его генеральный план выполнен. Ничто, никто не мог встать у него на пути.

Если что-то пойдет не так, он переложит ответственность на своего заместителя, обеспокоенного звонившего. И если этот человек, Торо, все еще охотился за тем, кто называл себя Хосе, Ибарра просто мог позволить им найти друг друга. Это было бы забавно.

Внезапный смех вырвался у него спонтанно и заполнил офис. Его секретарша, если бы услышала его, могла бы заподозрить, что он пьян, но Ибарре было все равно.

Он был близок к тому, чтобы совершить переворот в своей карьере, и никаких препятствий не было видно.

Его враги, англосы, собирались в точности узнать, каково это — существовать в условиях террора. И Ибарре понравилась бы его роль учителя на этом уроке.

17

На большом расстоянии от панорамного окна дома Джона Хэннона, вне поля зрения посторонних, сидела Эванджелина, наблюдая за улицей.

Низкий голос Хэннона прогрохотал по комнате.

«Вы давно его знаете?» спросил бывший детектив.

Молодой женщине потребовалось мгновение, чтобы понять, о ком он говорит.

«Ненадолго», — сказала она. «Мы встретились только прошлой ночью».

Она на мгновение вернулась к сцене у Томми Дрейка, невольно покраснев при виде себя, обнаженной на кровати, навалившегося на нее бандита, человека в черном, нависающего над ними обоими, сжимающего в руке смерть. Она все еще помнила прилив страха, думая, что это было нападение мафии, и ее саму включили в список жертв. Страх, а затем сладкое, почти виноватое чувство облегчения, когда это было сделано и она была избавлена от смерти.

«Я так понимаю, вы помогли ему сегодня утром», — сказал Хэннон, стараясь говорить небрежно.

Эванджелина пожала плечами.

«Это была мелочь».

Хэннон кивнул, одарив ее понимающей улыбкой.

«Конечно. Со мной все было наоборот. Мелочь. Все, что он сделал, это спас мне жизнь».

Эванджелина посмотрела на него с новым пониманием.

«Ты заботишься о нем, не так ли?»

Хэннон выглядел смущенным и сбитым с толку одновременно.

«Леди, я не знаю точно, что меня волнует в эти дни». Его голос смягчился, когда он спросил ее: «Вы?»

«Моя сестра знала его давным-давно». Она колебалась, изо всех сил пытаясь придумать, что еще сказать, как закончить это. «Она… умерла».

На лице бывшего капитана детективов промелькнуло понимание.

«Я… Я понятия не имел….»

Зазвонил телефон, прежде чем кто-либо из них смог продолжить разговор.

Хэннон встал со своего стула и подошел к телефону, сняв трубку после третьего гудка. Со своего места у окна Эванджелина могла наблюдать за ним и подслушивать его часть разговора.

Хэннон долго молчал, слушая звонившего. Наконец, нахмурив брови, он сказал: «Я слушаю».

После еще одной двадцатисекундной паузы он взглянул на Эванджелину с выражением, которое могло означать озабоченность — или вину.

«Я могу найти это», — сказал он наконец, поворачивая запястье, чтобы взглянуть на часы. «Да… без проблем».