Кровавые следы. Боевой дневник пехотинца во Вьетнаме

Командование всегда считало оружие любого типа лучшим трофеем из всех возможных. С этой точки зрения, наша добыча оказалась удачной. Нам достался обычный ассортимент китайских штурмовых винтовок, советские АК-47, плюс американские винтовки времён от Второй Мировой до текущего конфликта. К удивлению, среди наших находок оказался комплект высокоточных бельгийских ружей в красивом кожаном футляре. Их покрывал тонкий слой смазки «Космолайн», и не было ни малейшего пятнышка ржавчины. Их изящные приклады были гладкими, словно шёлк. Возможно, ружья изготовили для какого-то европейского аристократа, чтобы он охотился в своих угодьях. Трудно было вообразить, какие причудливые и запутанные пути привели их, в идеальном состоянии, в грязную траншею в Индокитае.

Куда легче было понять, как сюда попал громоздкий советский пулемёт. Он имел круглый и плоский, похожий на блин магазин на верхней стороне. Настоящий динозавр. Я видел такие только в фильмах про Первую Мировую войну. Ко Второй Мировой они почти исчезли.

Поскольку в нашем подразделении не было специально назначенных «туннельных крыс» , обследование туннелей проводилось личным составом на добровольной основе. Если вы хотели лезть вниз, вы лезли, если нет, вы оставались наверху. К удивлению, недостатка в добровольцах не было. По-видимому, это оттого, что не было недостатка в парнях, которые не знали, чем это может обернуться. Если кого-нибудь там внизу подстрелили или подорвали, море добровольцев иссякло бы очень быстро. Я не знаю, как командование решило бы этот вопрос, но ставлю свой рюкзак, что сами они туда не полезли бы.

Около 1300 часов 3-е отделение обнаружило вход в туннель, футов трёх в диаметре. Небольшие выемки-ступени были вырыты в стенках, чтобы облегчить спуск и подъём. Сняв каску и прочее снаряжение, я осторожно спустился футов на тридцать или сорок с пистолетом и одолженным фонариком, который светил не слишком ярко. Ближе ко дну, когда выемки закончились, я увидел, что с одной стороны ниже моего уровня шахта расширяется. Со своего насеста на последней выемке я не мог видеть, то, что за изгибом. Я мог бы просто спрыгнуть вниз, так как там оставалось всего около пяти футов. Однако мне было страшно. По центру дна подо мной находился какой-то круглый, блестящий металлический предмет, едва видимый под тонким слоем земли. От мысли, что это могла оказаться мина, я почувствовал себя не в своей тарелке. Я мог представить, как вылетаю из шахты в небо, словно Великий Гарбанцо [84], запущенный в стратосферу из пушки в цирке братьев Ринглинг [85].

Что было ещё хуже – не просто неприятно, а по-настоящему непереносимо – атмосфере внизу недоставало кислорода. Я предположил, что раньше в тот сюда могла быть брошена граната. Стоя на нижних ступенях и осматриваясь, не прилагаю усилий, я вдруг сбился с дыхания и начал хватать ртом воздух. Настало время возвращаться на поверхность.

Наверху Фэйрмен облаял меня за то, что я не добрался до дна. Объясняя насчёт возможного взрывного устройства и явного недостатка кислорода, я высказался, что кто-нибудь другой мог бы повторить попытку. Добровольцев не нашлось. Меня разозлило, что Фэйрмен дал мне выполнить работу, которую никто другой делать не хотел, а потом обругал меня за то, как я её выполнил.

Когда мы собрались уходить, я снял с пояса гранату. Указав пальцем на неё и на дыру, я жестами попросил у Шарпа разрешения бросить гранату вниз. Он кивнул в знак согласия. Я не хотел спрашивать вслух, опасаясь, что Фэйрмен может услышать и наложить вето на мой план просто для того, чтобы испортить мне радость. Я хорошо помнил про подрыв «клаймора» в школе джунглей на основании кивка головой, но тут ситуация была иной.

Торжественно держа в вытянутой руке гранату-ананас, чтобы все могли её видеть, я прошёл к краю дыры. Глянув вниз ещё раз, я отступил на несколько футов назад, прежде, чем выдернуть чеку. Это помогло мне преодолеть внезапный приступ иррационального страха, что я могу каким-то образом свалиться вниз после того, как брошу гранату. Мне этого не хотелось. Выдернув чеку, я разжал руку и позволил гранате плавно выкатиться из моих пальцев прямо в дыру. Затем я повернулся и пошёл прочь так спокойно, словно только что бросил письмо в придорожный почтовый ящик возле дома. К несчастью, я забыл прокричать «ложись!», что всегда полагалось делать в качестве предупреждения, когда мы устраивали умышленный взрыв любого вида. Эту фразу полагалось повторять громко пару раз при всех подрывных работах, не только для взрывов в туннелях наподобие этого. Её так же надо было кричать, если вы взрывали что-нибудь ещё, вроде хижины или моста. Никто из нас не знал её происхождения. К моему везению, Шарп, который за всем этим наблюдал, заметил моё упущение и прокричал за меня.

Я не слышал никакого вторичного взрыва после разрыва гранаты. Возможно, шахта была лишь пересохшим колодцем, и я не упустил ничего важного за изгибом там внизу.