Кровавые слезы Украины

Небольшой городок на украинском Полесье Дубровица, стоящий на границе с Белоруссией, был освобожден от немецко-фашистских захватчиков 10 января 1944 года войсками 13-й армии 1-го Украинского фронта. Непосредственное участие в зачистке города от немцев и их агрессивных холуев из числа бандеровцев и местных полицаев принимал личный состав 447-го стрелкового полка (командир – подполковник А. Т. Макаров) и 397-й стрелковой дивизии (командир – полковник Н. Ф. Андоньев). В освобождении города также были задействованы силы украинского партизанского отряда Василия Бегмы.

В отделе контрразведки СМЕРШ дивизии шла бурная деятельность. То и дело сновали оперативные уполномоченные – военные контрразведчики полков. Они докладывали руководству о выявленных фактах злодеяний нацистов и их пособников из числа украинских буржуазных националистов против мирного населения.

Начальник дивизионного отдела КР СМЕРШ информировал комдива об усилении охраны тыловых подразделений соединения в силу полученных данных об оставленном предводителем УПА «Полесская сечь» неким «Тарасом Бульбой» агрессивного подполья.

– Николай Федорович, у нас есть проверенные данные о запланированном нападении бульбашей – так здесь называют этих бандитов, на обозы по подвозу оружия, боеприпасов и продовольствия. Следует усилить охрану и временных мест складирования подвозимого имущества.

Комдив принял информацию к сведению и тут же вызвал своего начальника штаба…

Сотрудники отдела армейской контрразведки СМЕРШ 397-й дивизии получили компрометирующие данные на сбежавшего коменданта местной полиции некого Кирилла Сыголенко, который проявлял большое рвение в помощи оккупационным властям и совершил лично ряд кровавейших преступлений.

Собранные материалы об его измене, участии в вооруженной борьбе против Красной армии, насильственной отправке местных жителей на работы в Германию, службе в фашистской полиции и в массовых убийствах советских граждан, грабеже своих жертв сотрудниками СМЕРШ-соединения были переданы быстро формировавшимся украинским территориальным органам государственной безопасности.

Предатели сразу же попрятались от закономерного возмездия по подвалам, чердакам, лесным схронам и бункерам, оступившиеся и не имевшие пролитой чужой крови приходили в органы СМЕРШ и территориальные органы РО УНКГБ, с 1946 года – в МГБ с повинной. Обиженные нацистами и бульбашами делились воспоминаниями об ужасах оккупации и давали конкретные свидетельские показания…

Вплотную уже пришлось заниматься сбором дополнительных материалов и поиском самого кровавого палача, руководителя Дубровицкой полиции, моим землякам – ровенским чекистам. Данные собирались по городам Львову, Ровно, Олевску, Сарнам, Дубровице и за границей – в ГДР.

Все началось со случайности, но она всегда бывает частью закономерности. Недаром Наполеон Бонапарт говорил, что в каждом большом деле всегда приходится какую-то часть оставить на долю случая. Вот уж действительно всем правит – случай. Знать бы еще, как найти его и править этим нужным в жизни счастливым моментом.

Чекисты несколько лет шли по следу Сыголенко…

Но вот удача. Ярким солнечным днем 1949 года в Дубровицкий районный отдел УМГБ УССР по Ровенской области пришла только что вернувшаяся на Родину после долгих лет пребывания на работах в Германии местная жительница, дочь погибшего на фронте красноармейца Текля Семенюк. Ее насильно вывезли заграницу вместе с десятками других девушек и молодых женщин Дубровицы.

После окончания войны территория, где она работала по 14–16 часов в день у богатого бауэра, оказалась в американской зоне оккупации. Девушке пришлось пройти не один лагерь перемещенных лиц, чтобы, в конце концов, вернуться в родной город, к счастью, в сохранившийся отчий дом и к живой матери.

Она пришла с заявлением в органы госбезопасности не потому, что ей захотелось поделиться «прелестями» своей жизни в Германии, а рассказать об одной интересной встрече в Берлине с человеком, очень похожим на знакомого ей начальника Дубровицкой полиции Кирилла Сыголенко.

– Не обознались? – спросил оперработник, лейтенант Георгий Федорович Петренко.

– Нет, я его знала как облупленного по Дубровице. И вот в Германии впервые его увидела на станции подземки «Фридрихштрассебанхоф». Он приехал из западного сектора. Я за ним шла до тех пор, пока он не повернулся в мою сторону, – утвердительно ответила Текля.

– А в Дубровице вы часто видели его?

– Раза два-три в неделю. Только одевался он тогда иначе. Носил полувоенную форму, фуражку-мазепинку с длинным козырьком. Зверь, не зверюга он был, а не человек. Люди говорили, что евреев самолично расстреливал. Не щадил даже детей. Грудничков «шлепал» о стены и стволы деревьев, убивая их наповал.

– И все же, как вы определили, что это он? – с тактичной настойчивостью добивался сотрудник райотдела.

– По крупной лысой голове с большим лбом. И, несмотря на глубоко посаженные глаза, они казались несколько выпученными. У него всегда был полуоткрытый рот, за верхней губой которого виднелась золотая коронка, – спокойно ответила молодая женщина.