Кровавые тени

Если его превращение в огромного огнедышащего монстра и беспокоило паукодемонов, они этого не показали. Они неслись вперед, как ужасный, волосатый, многоногий рой, и я знала, что была их целью — они хотели убить меня. Лаиш был единственным, кто стоял между мной и ужасным роем.

— Назад! — взревел он глубоким, нечеловеческим голосом, — Человеческая девушка принадлежит мне!

Пауки проигнорировали его слова. Когда они приблизились, я могла разглядеть их головы. Их было так много, и все были такие странные: пауки-птицы, пауки-козлы, пауки-быки, пауки-гризли… Я даже видела одного размером с рыбацкую лодку и с головой большой белой акулы. Тот смотрел прямо на меня плоскими черными глазами, его острые зубы скрежетали в нетерпении добраться до меня.

Паук-акула приближался все быстрее и быстрее. Я уже хотела закричать, но Лаиш опередил меня. Огромная струя жидкого огня вырвалась из его горла. Он поливал им в разные стороны, охватывая столько паукодемонов, сколько мог.

Вокруг раздались пронзительные, шипящие крики. Паукообразные существа свернулись в пылающие шары, они дико извивались в снегу, стараясь потушить огонь. Но огонь Лаиша был с примесью смолы, которая прилипала к волосатой шкуре и не гасла.

Лаиш убивал и наносил разрушения, но к паукодемонам подошло подкрепление. Шустрые и злые, они хлынули из уст Ревнивого Сердца, карабкаясь по телам своих павших товарищей, стремясь добраться до нас. Стремясь добраться до меня.

Лаиш снова и снова поливал жидким огнем. Воздух наполнился криками умирающих демонов и зловонием горелой плоти, и всё же они продолжали наступать. Они были уже в ста метрах… Пятидесяти… Двадцати…

— Вперед! — закричал на меня Лаиш между струями огня. — Гвендолин, уходи сейчас же!

— Нет! — воспротивилась я, хотя сердце было готово выскочить из груди от страха. Что я могу сделать против этих ужасных паукодемонов? Будь у меня нужные предметы, могла бы наложить действительно хорошее проклятие. Но действенное колдовство требует времени, а его у нас не было. И всё же я не могла оставить Лаиша, учитывая, что именно из-за меня мы попали в беду.

Очевидно, он знал, что я не передумаю.

— Кюрекс! — крикнул он коню, который тут же навострил уши. — Унеси её подальше отсюда! — Он добавил несколько слов на грубом языке, от которого у меня заболели уши. Прежде чем успела возразить, Кюрекс снова поскакал галопом, увлекая меня вниз по склону горы, на снежные равнины, которые Лаиш назвал болотами.

— Нет! Нет! — Я изо всех сил потянула поводья, но большой конь не слушал меня. Он заржал и рванул вперед, уводя меня от битвы.

Я обернулась, холодный воздух хлестнул меня по лицу, и увидела ужасное зрелище: паукодемоны добрались до Лаиша и окружили его. Сотни особей покрыли его голову и чешуйчатое тело. Он мотал шеей, хлестал хвостом, топтал когтистыми лапами и дышал огнём всё больше и больше, но это не помогало. Паукодемоны были в большинстве, сколько бы он не убивал их…

Его тело дико билось и извивалось. Огромный столб пламени вырвался из роя пауков, взметнувшись в грязно-серое небо, как флаг капитуляции и поражения. А потом Кюрекс поскакал вниз по склону высокого холма, и больше я ничего не видела.

Глава 22

Гвендолин

Я плакала и плакала, слезы превращались в льдинки у меня на щеках. Мы были далеко от битвы. Кюрекс скакал так долго, сколько мог, и сейчас осторожно пробирался через заснеженное поле. Я вцепилась в его спину, полузамерзшая в легком платье, которое Лаиш наколдовал мне в знойной пустыне. В ледяной пустоши Стигии оно было почти бесполезным. Я знала, он хотел призвать мне теплую одежду, но у него не было шанса… И, возможно, никогда не будет, ведь он мог быть мертв.

Нет, перестань, не думай о его смерти! Я попыталась заглушить грустные мысли, но они постоянно возвращались. Возможно ли убить демона его ранга? Похоже, Лаиш подозревал об этом, когда наказал оставаться с Кюрексом, если паукодемоны его одолеют. Неужели он действительно погиб? Его смерть казалась чем-то невозможным. И тем не менее…

— Госпожа, пожалуйста… — жалобная мольба прервала ход моих мыслей, и я осмотрелась. — Пожалуйста, — снова взмолился голос.

Ледяной ветер, который вечно дул на этом уровне ада, разметал снег у передних копыт Кюрекса. Я увидела край широкого, глубокого пруда. Из него высунулась девушка моего возраста. Её бледная кожа была голубоватого оттенка, волосы казались темными из-за мутной воды, её губы посинели, а зубы стучали. Девушка явно замерзла до смерти.

— Боже мой! — Я потянула поводья Кюрекса. Он остановился, хотя и фыркал и топтал копытами. — Что произошло? — спросила я, слезая с коня. — Ты упала в пруд?

— Нет, они б-бросили меня. — Её зелёные глаза были широко раскрыты и полны печали. — И я не смогла выбраться.

Я поправила кожаную сумку, которую носила через плечо, и уже собиралась протянуть ей руку, когда вспомнила слова Лаиша: в Минауросе наказывают насильников, а в Стигии — убийц.

— Подожди-ка. — Я хотела помочь девушке, но почему-то колебалась. — Кто тебя бросил? И почему? — потребовала я.