Кровавые узы

— Хорошо, выбрали из тех людей в твоей жизни, которым ты доверяешь. На самом деле, их очень мало. Твое доверие Квентину наиболее… явно.

— Кто ты? — потребовала ответа Дайана.

— А вот теперь я слышу вопрос, который ожидал.

— Так ответь на него.

Он посмотрел на Брук, подняв брови.

— Она требовательна, верно?

— У нее есть на то причины.

— Думаю, еще один спорный вопрос.

— Ты теряешь время даром, — сказала Брук.

— Времени у меня в изобилии.

Брук склонила голову на бок, будто прислушиваясь к чему-то, и сказала:

— Не уверена.

Лицо лже-Квентина стало непроницаемым, хотя он и продолжал улыбаться.

— Ты пытаешься встать на моем пути, маленькая девочка?

Брук не стала разубеждать его относительно своего возраста, вместо этого задумчиво проговорила:

— Видишь ли, у серого времени есть одна характерная особенность, о которой прекрасно знает Дайана — ничто живое не может существовать здесь долго. На самом деле, этого не могут даже бесплотные сущности. И на то есть причина.

Дайана не была уверена, что последует дальше, но почувствовала необходимость произнести:

— Потому что это место является коридором, местом для путешествия. Не для жизни.

— И? — побуждала Брук.

На мгновение Дайана растерялась еще сильней, но затем поняла, что Брук хочет от нее услышать.

— И… с каждой стороны коридора существует определенное притяжение. Со стороны живущих и со стороны того, что лежит за смертью. И эта тяга присутствует постоянно. Именно поэтому здесь все серое, плоское и холодное. Именно поэтому мне так утомительно находиться здесь. Это место вытягивает силы, энергию.

— Энергия, — пробормотала Брук, не отрывая взгляда от лица лже-Квентина. — Сила.

Одно долгое мгновение он пристально смотрел на нее, затем повернулся и вышел в открытую дверь, захлопнув ее за собой.

Оставшись наедине с Брук в кажущемся бесконечным коридоре, полном закрытых дверей, Дайна проговорила:

— Что, черт побери, сейчас произошло?

— Вероятно, я купила тебе немного времени.

— Прежде чем, что? И мне кажется, ты сказала, что не можешь вмешиваться?

Брук нахмурилась, но когда заговорила, ее голос прозвучал отсутствующе:

— Мне любопытно, Дайана, ты хоть представляешься, как много людей хотят, чтобы ты жила?

— Послушай, это ведь не имеет ничего общего с картиной «Эта прекрасная жизнь»? [25] Потому что если дело в этом…

— Нет, конечно, нет. Это — чистый Голливуд.

С губ Дайаны сорвался судорожный смешок.

— В отличие от серого времени и общения с духами и… о, я даже не знаю, чего еще: видений прошлого и будущего, чтения аур, умения заставлять людей видеть то, что ты хочешь — подобных вещей? Голливуд изображает все это куда проще, чем то, с чем я сталкивалась в своей жизни.

— Ты права.

Дайане совсем расхотелось веселиться, она вздохнула и сказала:

— Брук, просвети меня, ладно? Ты говоришь, что я нахожусь здесь, потому что должна быть здесь. Я здесь, чтобы что-то сделать. Это… существо… которое выглядит как Квентин, говорит, что ты лжешь. И я знаю одно, чувствую это. Кто-то из вас пытается меня обмануть.

— У тебя очень хорошая интуиция.

— Брук, ради Бога!

— Дайана, я могу сказать только это. Только так помочь. Большую часть ты должна понять сама.

— Почему?

— Таково правило.

— Почему-то я была уверена, что ты ответишь именно так? — Неожиданно осознав, что начинает чувствовать себя все более утомленной, Дайана стряхнула сковывающий ее холод, который шел из куда более неприветливого места, нежели серое время, и произнесла: — Значит, ты не можешь сказать мне, кто или что притворяется Квентином.

— Нет.

— А ты можешь сказать, что я должна здесь сделать?

— Я уже сказала тебе, Дайана. — Брук развернулась и вновь пошла вдоль бесконечного коридора. — Ты здесь, чтобы найти правду.

— Да, ты говорила. — Дайна последовала за девочкой. — Правда погребена под всем. Под чем, Брук? Как много слоев мне необходимо снять, чтобы найти эту правду?

— Несколько, — признала Брук. А затем, удивив Дайану, добавила: — Правда в самой основе расследования, которое вы ведете. Правда в том, почему в тебя стреляли. Правда твоих отношений с Квентином. И кто пытается обмануть тебя и зачем.

— И правда под всем этим?

— И это тоже. Узнай все это и обнаружится главная правда.

— И как я смогу узнать хоть что-нибудь, находясь здесь, Брук?

— Это лучший способ, который у тебя есть. И… надеюсь, ты получишь помощь.

* * *

Холлис надеялась, что Демарко был прав, когда говорил, что природная скрытность препятствовала ей вещать о своих мыслях и намерениях на всю округу. Но она не особо на это рассчитывала. Поэтому сейчас изо всех сил пыталась приглушить свои мысли, притворившись спящей.

Никогда в своей жизни она не была настолько осторожной, несмотря на усталость, от которой, казалось, болело все тело.

Они перешли в меньшую, более уединенную комнату ожидания, находящуюся через холл от отделения интенсивной терапии. Это место, очевидно, было предназначено для семей пациентов, чтобы они могли проводить здесь долгие часы ожидания в относительном комфорте. Несколько стульев в действительности были раскладными креслами[26], на которых было довольно удобно.