Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Ночь на 21 июня 1944 года принадлежала советским партизанам Беларуси. Тремя годами ранее Вермахт быстро завоевал Беларусь на пути к Москве, до которой так никогда в общем-то и не дошел. Советские солдаты теперь продвигались к линии Молотова-Риббентропа и далее к Варшаве и Берлину. Группа армий «Центр» Вермахта вернулась в Беларусь, но уже при отступлении. Командиры Красной армии спланировали массивное летнее наступление, начало которого было приурочено к третьей годовщине операции «Барбаросса» с тем, чтобы напомнить немцам про их провальные амбиции. Советские партизаны заложили тысячи взрывчаток в железнодорожном полотне в Беларуси. Когда советские солдаты атаковали, немецкие войска не могли получить подкрепления и быстро отступить. Поэтому день 22 июня 1944 года принадлежал солдатам Первого, Второго и Третьего Белорусских фронтов Красной армии. Они, а также две другие армейские группы насчитывали более миллиона солдат, и это было вдвое больше того, что было в распоряжении группы армий «Центр» Вермахта. Наступление, операция «Багратион», принесло СССР одну из самых важных побед в этой войне[579].

Двумя неделями ранее американцы присоединились к битве за Европу. Одержав победу над японским флотом в Тихом океане, Соединенные Штаты открыли крупный европейский фронт в войне 6 июня 1944 года. Американская армия (вместе с британской и армиями других западных союзников) высадила сто шестьдесят тысяч солдат на пляжи Нормандии. Однако американская сила была также представлена и в глубине Беларуси, где советские моторизированные соединения, оснащенные американскими грузовиками и джипами, взяли в кольцо незадачливых немецких солдат. Немецкая тактика оцепления была освоена в сжатые сроки и направлена против самих же немцев. Советский прорыв в Беларуси был более драматичным, чем американское продвижение через Францию. Немецких солдат по численности было меньше, а у офицеров не было запасной стратегии. Немецкие командующие ожидали, что советское наступление пройдет через Украину, а не через Беларусь. Немцы потеряли около четырехсот тысяч пропавшими без вести, ранеными и убитыми. Группа армий «Центр» была разгромлена, путь на Польшу – открыт[580].

Красная армия быстро пересекла линию Молотова-Риббентропа и вошла в регион Люблинского округа Генерал-губернаторства. Василий Гроссман, советский писатель и фронтовой корреспондент, видел картину, которую оставили после себя немцы. Красная армия дошла до лагеря в Майданеке 24 июля 1944 года. В начале августа Гроссман увидел еще больший ужас, которого не могло бы придумать бедное воображение. Оказавшись в Треблинке, он быстро понял, что произошло: евреев Польши отравили в газовых камерах, тела сожгли, а пепел и кости закопали в полях. Он ощущал, что «земля колеблется под ногами... как морская пучина», и находил останки: фотографии детей в Варшаве и Вене, фрагмент украинской вышивки, мешок волос – светлых и темных[581].

* * *

К этому времени польские земли были под немецкой оккупацией уже почти пять лет. Для евреев Варшавы (или же почти для всех из них) операция «Багратион» была освобождением, которое так и не пришло. Среди пепла и костей, которые Гроссман увидел в Треблинке, находились останки более двухсот пятидесяти тысяч варшавских евреев.

В 1939 году оккупантов Польши было двое – Германия и Советский Союз. Для поляков-неевреев Варшавы, которые организовывали сопротивление немецкому режиму, операция «Багратион» предвещала прибытие очень сомнительного союзника. Она означала второе за время Второй мировой войны вторжение Красной армии на польскую территорию.

В этом была разница между опытом войны поляков и поляков-евреев. Поляки-неевреи жутко страдали и от немецких, и от советских оккупантов, но примерно одинаково от обоих. Поляки-неевреи, у которых было желание сопротивляться, могли иногда делать выбор, какому оккупанту противостоять и при каких обстоятельствах.

У выживших польских евреев были все причины предпочитать коммунистов немцам и видеть в Красной армии освободителей. Многие из примерно шестидесяти тысяч евреев, которые все еще были живы в Варшавском гетто после «Большой операции» лета 1942 года, выбрали сопротивление. Однако они не могли выбирать для него время и место. Все, что они могли, – это бороться.

* * *

Варшава была центром городского сопротивления нацистскому правлению в оккупированной Европе. В течение двух лет, с сентября 1942 года (когда Треблинка забрала жизни большинства евреев Варшавы) по сентябрь 1944 года (когда о том, что в ней творилось, написал Гроссман в своей статье «Треблинский ад»), как поляки, так и евреи (порознь и вместе) поднимали восстания против немецкой оккупации в апреле 1943-го и августе 1944 года.