Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Письмо осуждало империализм вообще и евреев из «дела врачей» в частности. В сталинских терминах его можно было прочитать как оправдание широкомасштабных чисток советских евреев, которые не были настроены достаточно антиимпериалистическим образом, или даже как приглашение к этим чисткам. Советским гражданам, которые должны были подписать письмо, нужно было идентифицировать себя как евреев (не все из них были таковыми или считали себя таковыми) и как лидеров сообщества, которое точно подвергалось опасности. Илья Эренбург, как и Гроссман, советский писатель еврейского происхождения, разрешил Сталину поставить его имя под полемической статьей об Израиле. Теперь, однако, он колебался, одобрить ли такой документ. Он написал неискреннее письмо Сталину, спрашивая его, как поступить. Он выстроил такую же защиту, как и Берман с еврейскими коммунистами несколько лет тому назад: поскольку евреи – не нация, а мы лично – верные коммунисты, то как мы можем принимать участие в кампании против нас самих как представителей какого-то коллективного национального образования, известного как еврейство?[750]

Сталин не ответил. Его нашли в состоянии комы 1 марта 1953 года, а через четыре дня он скончался. Можно было только догадываться, чего хотел Сталин; возможно, он и сам толком этого не знал; возможно, он ждал реакции советского общества на первые прощупывания. Мучимый мыслями о смерти и сомнениями по поводу своего преемника, беспокоящийся о влиянии евреев на советскую систему, ведя Холодную войну против могущественного противника, которого он понимал лишь туманно, он прибегнул к традиционным способам самозащиты – к судам и репрессиям. Исходя из распространенных в то время слухов, советские граждане без труда представляли себе возможные последствия: врачей бы показательно судили вместе с советскими руководителями, как бы их союзниками; остальных евреев вычистили бы из НКВД и вооруженных сил; тридцать пять тысяч советских врачей-евреев (и, вероятно, научных сотрудников) могли быть депортированы в лагеря и, возможно, евреи как таковые подверглись бы насильственному переселению или даже массовым расстрелам[751].

Такая операция, если бы ее осуществили, стала бы еще одним звеном в цепочке национальных операций и этнических депортаций, которые начались в 1930 году с поляков, а затем продолжались в течение Большого террора, во время Второй мировой войны и после нее. Все это происходило бы в духе предыдущих сталинских практик и подходило бы под традиционную логику. Национальными меньшинствами, которых нужно было бояться и карать, были те, кто имел явные связи с несоветским миром. Хотя война принесла смерть 5,7 миллиона евреев, она в то же время способствовала воссозданию еврейской национальной родины, недосягаемой для Сталина. Как и у вражеских наций 1930-х годов, у евреев теперь были причины для недовольства в Советском Союзе (четыре года репрессий и официального антисемитизма), внешний покровитель за пределами Советского Союза (Израиль) и роль в международной борьбе (которую вели Соединенные Штаты). Прецеденты были ясны, а логика известна. Но эпоха сталинизма подходила к концу.

* * *

Учитывая все судебные процессы в Советском Союзе и Восточной Европе, а также всех умерших в заключении, Сталин уничтожил не более чем несколько десятков евреев за последние годы своей жизни. Если он действительно хотел проведения финальной террористической операции (а это далеко не ясно), то не мог довести ее до завершения. Есть соблазн считать, что только его смерть предотвратила такой результат, что Советский Союз стремительно двигался к еще одной национальной чистке, сопоставимой по масштабам с чистками 1930-х годов, но доказательств этому недостаточно. Собственные действия Сталина были на удивление неуверенными, а реакция органов его власти – медленной.

В отличие от ситуации 1930-х годов, Сталин не был хозяином своей страны в 1950-х, да и страна уже была совсем не та. Он стал скорее культом, чем личностью. Он не посещал заводов, колхозов или правительственных учреждений после Второй мировой войны и сделал только три публичных выступления в период с 1946-го по 1953 год. К 1950 году Сталин больше не управлял Советским Союзом в качестве тирана-одиночки, как он это делал предыдущие пятнадцать лет. В 1950-е годы ключевые члены Политбюро регулярно встречались во время его долгих отлучек из Москвы, и у них были свои сети клиентов среди советских бюрократов. Как и Большой террор 1937–1938 годов, массовые смертоносные чистки евреев создали бы в советском обществе возможности для социального продвижения. Но не было ясно, хотели ли советские граждане (несмотря на то, что многие их них точно были антисемитами) получить такую возможность такой ценой[752].