Кровавый дракон (СИ)

Граф Бореол, о котором Юловару доложил прокуратор, действительно находился при дворе короля Энмунда. Король Тилиса, едва узнав о прибытии беглого наследника герцога Фрадбурга, тотчас принял его и распорядился предоставить графу всё необходимое для безбедного существования. Бореол получил во временное пользование замок — правда, совершенно не укреплённый, челядь в количестве сотни душ, роту охраны, личного мага и двенадцать боевых клириков. Последнее особенно потешило самолюбие Бореола — архиепископ Тиагед и король Энмунд ценят его настолько, что оказывают королевские почести, ведь простому графу, пусть даже и главе клана, боевые клирики не полагаются.

Разумеется, Энмунд был небескорыстен. Поддержка беглеца в трудную минуту могла вылиться в дальнейшем в разнообразные выгоды для Тилиса — будет ли Бореол главой клана нового Сокола в Ситгаре или же станет правителем соседнего королевства. И если Бореол станет королём при поддержке Энмунда, то вполне вероятно, что в благодарность за помощь он вынужден будет отдать Тилису несколько провинций. При Юловаре, прочно сидящем на ситгарском троне, Энмунд о новых провинциях мог только мечтать.

Сегодня, прибыв в королевский дворец, граф Бореол первым делом поговорил с камердинером, чтобы узнать, как настроение Его Величества. Камердинер, бывший, без сомнения, в курсе, кем в недалёком будущем может стать беглый граф, любезно рассказал все последние новости, в том числе и то, что король Энмунд сегодня явно не в духе. Нет, нет, это никак не связано с уважаемым графом.

— Ваше сиятельство, — камердинер слегка наклонился и понизил голос, — возможно леди Анаис сможет рассказать вам больше. Она сейчас одна в лиловом будуаре, что в правом крыле дворца.

И выпрямился. Граф Бореол достал золотой, вручил камердинеру и поспешил в лиловый будуар. Баронесса Анаис была красавицей с пышными светлыми волосами, правильными чертами лица, обворожительными чёрными глазами и кораллово-красными губками. Смуглая кожа говорила о её беатийском происхождении, но говорила баронесса на чистом тилисском наречии.

Граф попросил служанку доложить о его прибытии, та скрылась за дверью и вскоре вышла обратно.

— Леди Анаис ждёт вас, сударь.

Бореол вошёл в будуар и шумно вздохнул. Воздух в помещении благоухал тонким ароматом заморских духов, возбуждающим и дразнящим. Но более аромата возбуждала сама баронесса. Она сидела на широком диване и придирчиво выбирала наиболее спелые виноградины.

— Баронесса, — внезапно охрипшим голосом сказал Бореол, — вы прекрасны, как никакая другая женщина.

— Здравствуйте, граф, — улыбнулась она. — Садитесь, в ногах правды нет.

— Ах, миледи, сесть возле ваших ножек — это величайшее блаженство.

— Граф, вы рискуете, — томно улыбнулась баронесса.

Она вот уже три года была фавориткой короля Энмунда, который весьма ревностно относился к своей собственности — будь то земля или женщина. И несколько незадачливых, а точнее, неосмотрительных придворных уже испытали на себе королевский гнев: двое отправились в ссылку в свои поместья, а ещё один был казнён по выдуманному обвинению в измене. Больше желающих забраться в постель к баронессе не находилось, что её несколько огорчало.

— Ах, сударыня, ради вас я готов рискнуть всем на свете, — пылко воскликнул Бореол. — Скажите только слово, и я отправлюсь на край света, чтобы исполнить любой ваш каприз.

Граф, конечно, не был готов пожертвовать собой, но совершить какое-нибудь сумасбродство ради красивой женщины вполне мог. Так что сейчас говорил он почти искренне.

— Как приятно это слышать, — леди Анаис наклонилась над блюдом, выбирая ягоду покрупнее, и взору графа открылся замечательный вид в глубоком вырезе на её платье. — К сожалению, милый граф, вы сейчас не в том положении, чтобы рисковать.

Бореол мигом отрезвел. Баронесса была не только красива, но также умна, решительна и даже жестока. Недаром она уже три года удерживала возле себя Энмунда, отличавшегося непостоянством в постели. Претендентки на внимание короля — её возможные соперницы, то внезапно заболевали непонятными болезнями, то с ними случались ещё какие-нибудь несчастья, с самой баронессой, разумеется, никак не связанные. При дворе ходили смутные слухи о том, что леди Анаис приворожила короля, но ни церковники, ни маги не обнаружили никаких зловредных чар.

И сейчас сказанные ею слова вызвали в голове графа целый рой мыслей — от возможного недовольства Энмунда до прямых опасений за собственную жизнь. Видимо, он потерял над собой контроль, и по его лицу леди Анаис поняла, что творится у него на душе.

— Я имею в виду, что нет никакой нужды подвергать ваше блистательное будущее сиюминутному капризу, — пояснила она и с лёгкой улыбкой добавила: — Но я запомню ваши слова.

— Желал бы я иметь супругу, которая имела бы хоть малую толику ваших красоты и ума.

— Экий вы льстец, граф, — она игриво погрозила ему пальчиком. — Надеюсь, вы пришли сюда не только ради комплиментов мне?

Всё, игры закончились, начался серьёзный разговор. Бореол подобрался.