Кровавый Дунай

Твою ж мать, как это задание можно выполнить силами их группы? Исключительно Божьим промыслом добравшейся, после целой вереницы происшествий, каждое из которых могло поставить кровавую точку на их вояже — до этой заброшенной лодочной станции на левом берегу Дуная, напротив острова Чепель? Или в Москве реально поверили в их всемогущество? Которое могло одним махом скиснуть трижды за последние сутки… Патрульный катер у острова Маргит едва не взял их на абордаж — в последний момент всё же удовлетворившись невнятной чередой сигналов ратьера, выпущенных Иржи уже просто в отчаяньи, бойцы в рубке уже вставили ленту в «максим» правого борта… Идущий перед ними в ста метрах по фарватеру тральщик, переоборудованный из обычного речного «трамвайчика», напротив набережной Арпада взлетел на воздух, подорвавшись на магнитной мине — никаких шансов у хлипкого утлого судёнышка из жести и фанеры при взрыве трехсот килограмм тротила не было в принципе, тральщик вместе с экипажем был разорван в клочья, кусок его кормовой обшивки обрушился на «Гизеллу», погнув носовые леера и повредив ходовые огни на баке — хорошо хоть, их катер, в отличие от злосчастного тральщика, был бронирован, хотя что такое пять или даже семь миллиметров брони в современной войне? Меньше, чем пыль… Может быть, стоило бы доложить об этом Центру? Наконец, их просто едва не раздавила грузовая баржа под мостом Сечени — чудом им удалось с ней разминуться в последний момент, чёрт бы побрал тот дождевой шквал, что в мгновение ока снизил видимость до десятка метров… Они добрались до Будапешта — это само по себе уже волшебство! Но из Москвы это выглядит само собой разумеющимся — а как иначе? И им дают задание — выполнить которое по силам только сверхчеловекам из опусов Ницше про Заратустру, которых, как известно, в реальности не существует… Вот и думай, капитан Савушкин, как жить дальше. Нынче война, не до сантиментов. Есть приказ — надо его выполнять, а сверхчеловек ты или нет — дело десятое… Приказ должен быть выполнен, и точка!

— Товарищ капитан, ну что Москва? — в проёме рубки появилась голова Котёночкина.

— Радуется за нас. Поставили задачу. Простенькую такую, без напряга. Я вам вечером перед отбоем её оглашу. Как там наверху, кстати? Хлопцев расставил? Всех проинструктировал?

— Так точно, все по местам, и пароль, и отзыв выучили наизусть. Ждём. Шкипер наш где?

— Я в него влил пол-литра самогона дядюшки Томека и отправил спать в носовую каюту. Храпит, как пшеницу продавши…

Лейтенант кивнул.

— Логично. Ему надо нервишки успокоить… Когда та баржа под Цепным мостом на нас мало что не навалились — я уже и отходную приготовился читать…

Савушкин усмехнулся.

— А если бы в той мине, на которой трамвайчик подорвался, кратность стояла на единицу больше? Мы бы сейчас вместо этих бедолаг с тральщика со святым Петром бы проходили собеседование…

Лейтенант покачал головой.

— Не, мы воины, на поле брани убиенные были бы. Нас таких автоматически в рай зачисляют, без всяких собеседований…

Савушкин хмыкнул.

— Это если на поле брани. А про Дунай в Писании ничего не сказано… Ладно, доехали — уже хорошо, теперь агента надо дождаться. Хоть бы знать, шо то за агент…

Лейтенант пожал плечами.

— Дождёмся. На крайний случай — адрес же его есть… Но хлопцы всё равно на стрёме!

— Хорошо. Чепрага сводку принял?

— Да, наши в сорока километрах на юго-восток от Будапешта. Взяли Абонь, Тосег и Кунсентмиклош. Идут бои у Надькёрёша, в междуречье Тисы и Дуная. А, да! Сдался в плен начальник венгерского генерального штаба генерал-полковник Янош Вёреш вместе со штабом первой армии…

— Ого! — Савушкин покачал головой. И добавил: — А по обстановке вокруг и не скажешь, что в дневном переходе от городских окраин идут бои. Как будто и войны никакой нет… Трамваи вон пиликают, барышни с зонтиками… Ты говорил с какими-то мадьярами у моста, что за они?

Котёночкин махнул рукой.

— Из-под Кечкемета беглецы. Один из пятнадцатой пехотной, второй из восьмой резервной дивизий. Наши обошли Кечкемет три дня назад, и обе эти дивизии снялись с позиций и драпанули, до Чепеля добежали. Тут их жандармы мадьярские стопорнули, сейчас на переформировке на заводе «Манфред Вейсс». Мадьяры эти говорят, что русские танки по всему Альфёльду, что спасу нет — ну, как обычно…

Савушкин кивнул.

— У страха глаза велики. Что ещё они говорили? Ты учти, у нас задание из Москвы — выяснить силы немцев и венгров, обороняющих Будапешт.

Лейтенант пожал плечами.

— Да что они знают? Один три недели назад из госпиталя в Балашшадьярмате выписался, его по дороге на фронт сбил мотоциклист, второй, хоть и кадровый унтер — кроме своего взвода, и не знает ничего… А во взводе у него три человека и одна винтовка… — Подумав с минуту, лейтенант добавил: — Хотя погодите… Унтер говорил, что обе эти дивизии включены со вчерашнего дня в армейскую группу Фреттер-Пико. Но это всё, что мне удалось узнать…

Савушкин кивнул.

— И то хлеб… — Посмотрев на часы, покачал головой: — Восьмой час. Опаздывает наш Гёза Вёрёшмарти с улицы Тёрок Флориш…

Словно в ответ на его слова, раздался голос Костенко: