Кровавый Гарри

— Не совсем. Все сложнее. Я попробую объяснить логику своих действий, а ты уж будь любезен, оцени их в меру своего понимания, хорошо?

— Валяйте.

— Мне бы хотелось, чтобы ты выпил тоже.

Юрий Максимович наполнил чашку темным напитком и придвинул ее к собеседнику. Макс не шелохнулся.

— Так вот. Ситуация выходила откровенно критическая. Моя ошибка была в том, что я вообще допустил ту злополучную дуэль. Надеялся…на что? Что это все еще не удар, что лишь попытка осложнений, не более. Только узнав подробности, я понял все. За нас взялись всерьез, и беспардонность действий не оставляла сомнений в том, что враг пришел по наши души. Враг слишком сильный, чтобы его победить открыто, слишком умный, чтобы устроить ему ловушку, слишком хитрый, чтобы надеяться на его промах. Зря я тогда не отнесся с должной серьезностью к твоим военным…хмм… приключениям, назовем это так. Орловы всполошились, их что-то напугало, и сильно. А когда власти боятся, то им просто требуется доказать обратное. Через демонстрацию. Дуэль — была началом нашей казни.

— Но разве не вы настаивали на ней, отец? Нам предлагали..

— Я помню что нам предлагали! — Человек яростно хлопнул ладонью по столу. — Медленную смерть труса нам предлагали. Признаюсь — я готовился, долго готовился. Очень долго. И мой отец, твой дед — тоже готовился. Мы слишком долго готовились, и когда началось то к чему мы готовились, разумеется мы оказались к тому не готовы!

Максим молчал, и отец успокоился столь же резко, как и вспылил.

— Настало время решительных действий. Я был готов уйти, но ты дал мне шанс доиграть партию. Неожиданно, надо признать.

— Я? Каким образом?!

— О, хочешь сказать, что умудрился не сознательно промахнуться родовым кинжалом? — Он засмеялся, обнажая белые мелкие острые зубы. — Извини, не поверю. Поднять руку на главу рода, да еще неудачно — нет, это перебор. Ты прекрасно понимал и осознавал что делаешь, и я принял твою жертву, почему мы и здесь, хоть ты и помнишь меньше ожидаемого.

— Если вы не хотите запутать меня еще больше, то..

— Да понял я, понял! Буду объяснять все подробно, как умственному инвалиду.

Соболев Старший поднялся и повернулся к окну, заложив руки в карманы. "Действительно папаша невысок", — отметил Максим, — "и что там интересного в занавеске?"

— Защищаться было невозможно, — глухо начал отец, — хороша подготовочка, нечего сказать. Любое действие вело только к худшему. Отдать тебя на суд — падение Рода. Такого позорища не выдержит никто. Что дело подставное всем известно, ладно бы и правда дел натворил, а так… Что стоило Орловым собрать единодушие родов в моменте — боюсь, фантазии не хватит. А значит — били бы всерьез, не в пустоту, без откатов. Казнить тебя самому, делая вид, что это моя воля? Уйти из жизни самому, чтобы отмыть позор и дать тебе временную защиту как новому главе? Ты был бы неподсуден до рождения наследника, а от дуэлей легко скрыться в нашем главном имении. Но разве это жизнь? Отстрочка, а потом бы придавили как мышь. Я думал так, как никогда еще в жизни. Нет, кто бы мог подумать, что атака будет через наследника? Небывалая низость, а мы, похоже, не заметили как изменились времена. Всем нормально, что такого? Парадокс ситуации в том, что в эпоху воинов нас пытались выдоить, пустить кровь по капельке, а когда мы стали мастерами подобного фехтования и возгордились, пришла эпоха подлецов, которым вообще плевать на все, а потому и нужно им все.

Тот твой бросок ножа — самое прекрасное изменение правил игры, что я знаю. Дух воина, его апофеоз в одном движении. Демонстративное доверие до самоотречения — это было тем, что вернуло мне веру. Я понял, что мы не проиграем. Не сможем проиграть, не имеем права. А если и падем, то не от голода среди объедков, а в последнем броске, который может, должен оказаться смертелен для охотника. Тень от Орла развеялась. Спасибо за это, сын.

— Не за что. — Максиму стало неловко.

— Да, так вот, — продолжил отец разворачиваясь к нему, — таким образом ты разом отсек все варианты кроме собственной казни. Но казнь, как и все в нашем прекрасном мире, штука многослойная. Иногда ей можно даже наградить. И я отсек тебя от Рода. Это — раз. Я заблокировал тебе магическое ядро, не трогая его. Это — два. Это обрекало тебя на медленную и мучительную смерть, но, одновременно с отсечением, я не лишил тебя имени. Это — три. И отдал тебя на Арену, как беспомощную личинку в коконе — это четыре. Какого, а?

— Что-то я недопонял, — признался Максим, — звучит внушающе, но именно что звучит. Слова все знакомые, но смысла действий я не уловил, кроме, конечно того, что мы, то есть вы отец, всех провели. И то, если судить по восторженной интонации.