Кровавый источник

Он из последних сил карабкался вверх по кривым улочкам, а душа пела. Но эйфория продолжалась недолго. Перед тем как войти в подъезд, он остановился и спросил себя: «А чего я, собственно, радуюсь? Они теперь знают, где я прячусь, и вряд ли оставят меня в покое. Как же им удалось меня выследить? — недоумевал Андрей, но в тот же миг его осенило: — На прошлой неделе, когда я появился в институте. Они наверняка вели там наблюдение». Он вошел в темный подъезд. Лифт покорно ожидал возвращения единственного жильца. «Завтра надо сменить жилье», — твердо решил Кулибин, прикрывая за собой деревянные дверки лифта и нажимая кнопку с цифрой «4». С душераздирающим скрипом и гудением лифт понес его вверх. И тут произошло непредвиденное. Скрип и гудение смолкли. Свет погас. Лифт застрял между третьим и четвертым этажами.

Кулибин громко выругался и принялся хаотично нажимать на кнопки. Ему вовсе не улыбалось провести остаток ночи в этом ящике. Лифт, однако, не трогался с места. Уже привыкшие к темноте глаза заметили вдруг какое-то движение справа. «Не может быть!» — не поверил своим глазам Андрей. На лестничной площадке, прямо напротив застрявшего лифта, прислонившись к стене, стоял человек.

— Эй! — тихо позвал его Кулибин. — Помогите мне!

Человек сделал шаг вперед, и в тот же миг свет карманного фонарика ослепил Андрея. И еще он увидел, как к окошку лифта медленно поднимается какой-то предмет.

Ночью в пустом многоквартирном доме выстрел прозвучал, как взрыв гранаты. Андрею показалось, что голова его разлетелась на мелкие кусочки. Обливаясь кровью, он опустился на колени, а затем весь как-то обмяк, расслабился, и только пальцы крепко сжимали стодолларовую купюру.

Лондон

1996 год, весна

Некто в светло-сером плаще и зеленоватых фланелевых брюках прогуливался по Пиккадилли. Он был еще довольно молод, этот некто, но неизменно надевал маску скептика, когда попадал в этот город. Все же грустно ощущать себя иностранцем.

У него массивный, волевой подбородок, тонкие губы, слегка вздернутый нос и живые, с огоньком глаза. Огонь их опалил многие девичьи сердца. Но, как только он попадал в этот город, глаза гасли, мысли притуплялись, клонило в сон.

Если бы пять лет назад, когда он досиживал свой срок и жил мелкими, смехотворными мечтами — отведать маминых блинов, прокатиться на велике, снять проститутку и так далее, — ему сказали, что он будет гонять чуть ли не каждый месяц в Лондон и этот город ему опротивеет, он бы долго смеялся.

Что больше всего раздражает его здесь? Левостороннее движение? Английская кухня? Футбольные фаны? Наконец, язык, который никак ему не дается? Все они жуют манный пудинг и при этом что-то мычат! Может, сами британцы, неуклюжие, как медведи, — вечно толкают, пихают, наступают на ноги в час пик, хотя при этом обязательно извиняются, так что он сам стал в конце концов толкаться, пихаться и подчеркнуто учтиво извиняться. Нет, это все терпимо. Невыносимо другое — до боли родные лица, которых в Лондоне не меньше, чем пресловутых лиц кавказской национальности в Москве.

Больше всего он побаивался знакомств и случайных встреч со своими соотечественниками. Это могло повредить его миссии. Народ сюда едет непростой — нахрапистый, коварный, чаще всего с уголовным прошлым, короче, «сливки общества». Сколько раз он просил у шефа разрешения жить не в районе Эрлс-корта, где все кишит русскими, а где-нибудь в Уайтхолле, но тот ничего не желает слышать: «Эти поездки нам и так вылетают в копеечку! Уайтхолл — разорение! Скромнее надо жить, дружок!» Это говорит шеф, который месяцами живет в Европе и не снимает перчаток, даже когда идет в туалет!

Некто в зеленоватых фланелевых брюках останавливается у витрины кондитерской, встает под навес и, сложив зонт — апрель выдался дождливый, — делает вид, что прикуривает, чиркая отработавшей еще вчера зажигалкой. К подобной маскировке он прибегает всякий раз, когда хочет изучить обстановку вокруг. Игра в шпиона его скорее забавляет — шеф требует соблюдать осторожность. «Знал бы он, как я провел сегодняшнюю ночь!»

До четырех утра в его номер время от времени кто-нибудь ломился. Он не открывал. По разговорам из-под двери было ясно, что это пьяные русские девицы в поисках заработка. Мат стоял пятиэтажный, и все в его адрес…

Вроде все спокойно — граждане британцы идут по своим делам. Никаких подозрительных личностей в радиусе тридцати метров не наблюдается. Он бросает быстрый взгляд на ту сторону улицы. Там — цель его миссии. И там тоже все ол-райт.

В поле его зрения попадает внушительных размеров кулак. Из кулака вылетает пламя.

— Прикуривайте.

Перед ним стоит пожилой мужчина в синем плаще и черной шляпе с широкими полями. Все русские здесь ходят в плащах, а рядовые англичане предпочитают куртки. Вот и фланелевые штаны не помогли — в нем сразу признали русского, раз обратились по-русски.

— У вас маленькая авария? — улыбнулся мужчина в шляпе. — Отчего, думаю, не помочь соотечественнику?

— Спасибо, — прикурив, ответил он, а в голове пронеслось: «Только тебя мне тут не хватало, старая перечница!»