Кровавый контракт. Магнаты и тиран. Круппы, Боши, Сименсы и Третий рейх

Доктору Кастлу и его заместителю Якобу Герле было поручено составить для Гитлера письмо о готовности участия Имперского объединения в деле возрождения Германии. В письме, констатирующем фактическое положение дел, говорилось: «Выборы создали для работы правительства надежный фундамент, устранив неуверенность, происходившую в результате постоянных политических колебаний в прошлом, которые сковывали деловую инициативу. Для энергичного и интенсивного восстановления нашей страны необходима координация и взаимное сотрудничество всех сил, готовых участвовать в достижении этой цели. Германская индустрия, рассматривающая себя важным и существенным фактором нашего национального возрождения, готова эффективно помогать в этом направлении, и Имперское объединение германской индустрии как ее политический представитель сделает все возможное, чтобы оказать правительству рейха помощь в этой тяжелой работе».

За пять дней до встречи фюрера с Круппом и Сименсом представители нового правительства провели заранее запланированную встречу с большой группой лидеров промышленности, на которой обсуждали вопросы политики и организации экономики. Правительственная делегация убеждала собравшихся в необходимости объединения многочисленных экономических организаций. Это казалось довольно разумным предложением, которое бизнес и индустрия могли осуществить через свои органы самоуправления.

Во время встречи Болена и Сименса с Гитлером, как обычно, говорил он один, не дав им возможности затронуть волнующие их проблемы. Никаких конкретных результатов эта аудиенция не дала, разве что Крупп фон Болен в очередной раз ощутил на себе гипнотическое влияние личности фюрера.

Но пока он слушал монолог канцлера, был нанесен первый удар по евреям – полный бойкот магазинов и предприятий, принадлежащих евреям, правда на этот раз без применения насилия, тем не менее показавший серьезные намерения Гитлера осуществлять свою антисемитскую программу.

В Кёльне толпа призывала к отставке Пауля Силверберга, председателя Торговой палаты Кёльна, который представлял в правлении Имперского объединения интересы разработчиков залежей бурого угля. В Берлине потребовали убрать члена правления объединения Эдмунда Питрковски, представителя химической индустрии, Ганса Крамера, представляющего интересы многокрасочной печатной продукции, и Эрнста фон Сименса из «ИГ Фарбениндустри». Одновременно Имперскому объединению было предъявлено категорическое требование исключить тайного советника Людвига Кастла, поскольку он был «реакционером»: в день открытия рейхстага он отказался вывесить флаг со свастикой.

В кабинет Кастла явились Отто Вагенер, которому Гитлер поручил выполнение экономических мероприятий, не указав, к чему конкретно они сводятся, со своим ближайшим помощником Гансом фон Люке и лидером национального бизнеса Альфредом Мёллерсом. Они потребовали, чтобы Имперское объединение подтвердило свою готовность соответствовать новой ситуации. На вопрос Кастла, каким образом следует это подтвердить, визитеры выдвинули три конкретных требования: увольнение из правления всех евреев, отставка самого Кастла и установление постоянной связи с «национальным движением».

Кастл заявил, что не имеет права сам решать эти вопросы, и попытался созвониться с фон Боленом, который в тот момент находился у Гитлера. Тогда три эмиссара пригрозили оккупировать штаб-квартиру Имперского объединения. Желая выиграть время, Кастл пообещал, что не будет действовать до очередного заседания правления директоров. Чуть позднее в этот же день он посетил министра экономики Альфреда Гугенберга, который встревожился, но не стал ничего предпринимать. Когда же он наконец связался с Боленом, тот спокойно сказал, что со временем все придет в норму, одобрил решение Кастла временно отстраниться от участия в руководстве Имперским объединением и согласился на то, чтобы связь с нацистами осуществлялась через фон Люке и Мёллерса. В тот же день он возвратился в Эссен.

Задним числом критики яростно заявляли, что, как только Кастл информировал Круппа о случившемся, тому следовало немедленно вернуться в резиденцию канцлера и потребовать нового разговора с Гитлером, который наверняка закончился бы отставкой Болена в случае неблагоприятного исхода. А благодаря его отставке весь мир осознал бы опасность политического курса Третьего рейха.

Однако его защитники заявляют, что деликатная ситуация требовала терпения и выдержки и что один Болен ничего не мог сделать, тогда как объединенные усилия всего правления директоров могли бы спасти положение.