Кровавый круиз

   Танец был медленным и Настя, положив голову на широкую грудь кавалера, приготовилась слушать: – Ну, что у тебя? Говори, – мне некогда!

– Слышь, Настя, расскажи мне про Люсю. Кто она? – нерешительно начал Василий.

   Настя подняла голову и весело посмотрела на Василия: – Зацепила тебя девка! А я все думаю, что ты ходишь, как пришибленный? Давай колись, что у вас с ней было?

   Василий смущенно пожал плечами, – Да ничего, особенного. Все-таки, кто она?

   Настя засмеялась: – Кто, кто? Подружка моя школьная; вместе до восьмого класса учились. А потом она куда-то поступила, – хореографическое училище, кажется. Мы долго с ней не виделись, а на десятилетие в школе собирались, – там и встретились снова, – как раз в тот день, когда у Шефа юбилей был. Ну, я ее и пригласила в ресторан, а дальше ты больше меня знаешь, – заговорщицки подмигнула Настя. – А что, понравилась тебе Люська? Так женись, давай, – ты у нас жених завидный!

   Танец окончился, и Василий проводил Настю на место, которое было рядом с Шефом. Вскоре Шеф с Настей ушли, и персонал фирмы, оставшись без начальственного ока, стал отрываться по полной программе. Шеф щедро оплатил застолье, – виски и коньяк лились рекой, официанты то и дело тащили на стол новые закуски.

   Возле Василия уселась Валентина, крупная рыжая девица из бухгалтерии; она основательно накачалась спиртным и громким, не женским басом изливала изливала главному инженеру свою душу.

– Ты, Василь, мужик хороший! – заикаясь, говорила Валентина. – Но почему на меня не обращаешь внимания? А, Василь? Ты посмотри на меня, – Валентина тряхнула необъятным бюстом. – Сколько добра зря пропадает! А я хорошая! – вдруг заплакала она и обеими руками обхватила Василия за шею.

– Ну что ты, Валюшка! – запротестовал Василий. – Я только о тебе и думаю, только стесняюсь сильно, – такой уж я стеснительный уродился!

   Круглая рыжая физиономия Валентины засветилась, она радостно закричала:

– Правда, милый? – и пятерней цапнула Василия за ширинку. – А ты не стесняйся, – для тебя, сладенький, я на все готовая! А ты, правда, меня любишь?

   Василий многозначительно поднял руки к небу: – Не то слово, Валентина, просто обожаю!

   Валентина заплакала навзрыд и, пуская пьяные слюни, полезла к Василию целоваться: – Пошли в уголок, милый, я тебе ми-ми сделаю! Хочешь?

   Василий встал: – Хорошо, милая, сейчас пойдем, только в туалет сбегаю, – а потом с тобой в уголок.

   Валентина тоже вскочил: – А можно мне с тобой в туалет? Я так тебя хочу!

   Но вдруг ее повело в сторону и она, перевернув стул, полетела на пол.

– Помогите ей! – попросил Василий молодых ребят из отдела системного обеспечения. Двое парней подхватили Валентину под руки и усадили в кожаное кресло под искусственной пальмой.

   Василий вышел на улицу.

Шел крупный пушистый снег; ярко светили огни рекламы. Машину он оставил во дворе здания офиса и хотел, было, отправиться за ней. Но вспомнил, что сегодня изрядно выпил и решил за руль не садиться.

– Поеду в метро, – подумал он и по ступенькам опустился в подземный переход, ведущий к станции.

   Под землей было пустынно и холодно. Василий поднял воротник пальто, засунул руки в карманы и зашагал по асфальтированному переходу. Переход круто уходил вниз и поворачивал вправо. Послышалась мелодия, – кто-то играл на аккордеоне. Василий повернул вправо и увидел, что играл мужчина, сидящий на низенькой деревянной скамеечке, оббитой потертым войлоком. Аккордеонист был одет в старую солдатскую шинель и шапку-ушанку. Присмотревшись, Василий увидел, что человек был безногим. Играл мужчина что-то классическое, очень задушевное, играл для души, самозабвенно, закрыв глаза. Была глухая холодная ночь, слушателей не было, а он все играл и играл. Музыка брала за душу, в сердце защемило, на глаза навертывались слезы. Василий слушал, затаив дыхание, боясь ненароком помешать музыканту. Постояв несколько минут, он положил в открытый чемодан из-под инструмента две стодолларовые купюры и с тяжелым сердцем пошел дальше.

   Вдруг, за очередным поворотом Василий услышал крик.

– Помогите! – звал на помощь женский голос.

Василий побежал вперед и увидел перед собой нескольких человек, копошащихся возле газетного ларька. Приблизившись, он увидел трех парней, которые прижимали к стенке ларька молодую женщину. Один из нападавших расстегнул на женщине пальто и запустил руку ей под юбку, а другой вырывал у нее маленькую черную сумочку. Женщина с сумочкой расставаться не хотела и отчаянно сопротивлялась, – она лягала обидчиков ногами и кусалась.

– Стерва! – заорал третий парень, рыжий верзила, и занес кулак для удара.

   Василий не стал медлить, он сделал прыжок вперед и, с разворота, ступней правой ноги припечатал верзилу в голову, – удар пришелся прямо по открытому рту; тот отлетел к стенке и стал оседать на пол, из его рта посыпались зубы, хлынула кровь.

   На шум повернулся один из хулиганов.

– Ты кто? – пьяно удивился он и тут же отлетел в сторону, получив жестокий удар в солнечное сплетение.

Он завертелся волчком на асфальте, тщетно хватая воздух широко открытым ртом.

 Третьего парня уже не было.