Кровавый круиз

Пия и Ярно идут в маленькую комнату видеонаблюдения. Смотрят на четыре экрана на стене. В каждой камере для пьяных установлена камера. Драчуны, поссорившиеся в «Старлайте», мирно спят на кушетках каждый в своей камере. В третьей лежит женщина, которую Пер и Хенке буквально спасли от затаптывания на танцполе. В благодарность она попыталась ударить их ногой между ног. Ее уже два раза вырвало.

В четвертой на полу сидит Томат Тунман. Черно-белый. По-прежнему совершенно неподвижный. Руками он закрывает глаза, словно прячет их от яркого света. Пия стоит так близко к экрану, что чувствует исходящее от мужчины тепло. Статическое электричество поднимает в воздух волосинки на ее руках.

– Может быть, нам позвать сюда Раили? – предлагает Ярно.

– Вроде бы он сейчас успокоился. Я не хочу, чтобы она сюда заходила.

Ярно вздыхает с облегчением.

– Не знаю, как ты себя чувствуешь, но я сейчас устрою перерыв, – сообщает Пия.

– Да, и я с удовольствием присоединюсь к тебе. – Ярно не спускает глаз с экрана. – Я могу остаться здесь и выпить кофе, если ты хочешь подняться наверх и поболтать с Калле.

Пия хлопает напарника по плечу в знак благодарности. Вспоминает, каким счастливым Калле выглядел на капитанском мостике. Ей больно думать, что он сейчас сидит один в каюте Филипа.

– Если что, вызывай меня по рации. Если все будет спокойно, я вернусь через полчаса.

И Пия снова смотрит на экраны. Все камеры заполнены. Если драчуны проспятся, то их можно будет выпустить. Но если они опять что-нибудь учудят, то придется прибегать к крайней мере, которая ей совсем не нравится, – приковывать нарушителей наручниками к перилам лестницы для персонала.

Пия надеется, что остаток вечера на «Харизме» пройдет спокойно. Но она проработала здесь достаточно давно, чтобы приобрести профессиональный инстинкт. И он говорит ей, что все еще впереди. Ночь будет очень длинной.

Марианна

Настроение на пароме сильно изменилось. Марианна идет вдоль края сцены «Клуба „Харизма"». Видит открытую дверь в зеркальной стене в самом конце зала. Направляется к ней. Лучше уйти отсюда.

Сумасшедшая музыка грохочет так сильно, что приходится прикрывать уши. Кругом пьяные лица. Как невидимый навязчивый туман, в воздухе висят агрессия и злоба. Двое совсем молодых парней, оголенных до пояса, вырываются из рук своих товарищей, чтобы снова сцепиться в драке. В их глазах видна животная ненависть. К парням подбегает охранник с дубинкой в руке, Марианна уходит, чтобы не видеть этот ужас. Но те, кто кричит и смеется, тоже ее пугают. Они как будто на грани и в любой момент могут сорваться. Любое недопонимание, неправильно истолкованный взгляд может стать искрой, которая попадет в бочку с порохом.

Марианна старается не смотреть никому из собравшихся здесь в глаза, но это сложно, потому что она ищет Йорана.

Она так и не смогла заснуть, когда он ушел. В конце концов она встала, вытерла лицо освежающими салфетками, достала свитер в сине-белую полоску, который на самом деле собиралась надеть завтра. Потом подкрасила губы и причесала волосы. Все это время она ждала, что в дверь тихонько постучат. Что Йоран вернется.

Но он не пришел. Она пришла сама.

Марианна выставляет руки вперед, чтобы не дать упасть на себя мужчине, который поскользнулся и растянулся прямо под ее ногами. Она решительно через него переступает. Из открытой двери до нее доносится струя свежего воздуха.

Люди толпятся вокруг выхода, и Марианна понимает, что больше быть вежливой невозможно. Она протискивается вперед, слышит, как кто-то говорит: «Полегче, бабуля», и оказывается на кормовой палубе. Здесь тоже довольно много народу, но воздух действительно свежий, а музыка не такая громкая. Марианна становится у бортика. Смотрит на широкий пенистый след, который паром оставляет на воде. Делает несколько глубоких вдохов. Видит на горизонте другой паром. Трудно представить, что там столько же людей на борту. И так же много ожиданий и разочарований.

Ей следовало бы пойти лечь спать. А не стоять здесь как идиотка под холодным моросящим дождем.

Хотя есть еще маленький шанс, что Йоран придет.

Марианна пробирается дальше через людскую массу на боковую часть палубы. Здесь намного меньше гуляющих. И есть навес над головой.

Марианна немного прогуливается. Гладит рукой белый металл бортика. У стены стоят несколько скамеек, на одной из них сидит одинокий мужчина в тонкой рубашке, у другой она видит лужу рвоты. В темной жидкости лежит что-то вроде белых камешков. Марианна дрожит от холода, обнимает себя руками, чтобы защититься от ветра. Стоит и смотрит на воду.

Она пытается вспомнить, что сказала Йорану, когда тот уходил. Старается взглянуть на эту сцену со стороны. Может быть, она так старалась казаться самодостаточной, что показалась ему холодной и равнодушной? Или, наоборот, она, как раскрытая книга, показала ему свои чувства и напугала своим отчаянием?

Сын однажды сказал, что она его просто пугает. «Тебе нужно жить своей жизнью, мама».