Кровавый квартал

— Уходя с вечеринки, я вступила в раздражающую конфронтацию со своим бывшим. Потом мне пришлось угнать мамину машину, пока она была на работе, потому что у меня не было своей. Прежде чем спросить, почему она просто не позвонила моей маме, Эви сказала, что это потому, что они с подругой не хотели нарываться на неприятности. Моей маме пришлось бы рассказать родителям Тэмми о том, что они тайком сбежали и попали на вечеринку в колледже. Я узнала, что Эви заинтересовалась одним из парней на вечеринке, только после того, как забрала ее. По сути, он заманил ее туда. Не знаю, знал ли он, что собирается сделать его старший брат, но этот уебок принудил ее. Она смущалась и не хотела, чтобы кто-то знал, но стоило мне посмотреть на нее, как я сразу все поняла. Что-то было не так. Когда она рассказала мне, перед глазами все стало красным, и я перестала контролировать себя. Я вернулась на вечеринку и набросилась на его машину с монтировкой.

Грейсон ухмыльнулся, склонив голову набок.

— И это все, что ты разрушила?

— Нет. Он вышел из дома, был пьян и бросился на меня. Я нанесла ему пару хороших ударов, но моя ошибка была в том, что я его не убила. Это был загородный участок, далеко от города. Он догнал нас на полпути обратно и протаранил заднюю часть машины. — Я сделала глубокий вдох, заставляя себя продолжить. — Машина мамы не могла тягаться с его грузовиком. Я пыталась. Действительно пыталась. Машина ехала на пределе. Он снова врезался в нас, и… Я до сих пор слышу звон металла и крики, как будто я все еще в той машине. Она переворачивается в моей голове до сих пор. Когда я пришла в себя, черт… монтировка проткнула грудь моей сестры, а ее подруга вылетела через лобовое стекло.

Мое тело начало дрожать, и Грейсон осторожно провел рукой по моим волосам, поцеловав в лоб.

— Мне пришлось сидеть и смотреть на сестру, на то, что я натворила, до тех пор, пока пожарные не приехали и не вытащили нас из машины. Не могла оторвать взгляд от ее безжизненного тела. Она была единственным светлым пятном в моей жизни. Мы постоянно ссорились, но она была моей поддержкой, моей опорой. А я убила ее. Убила свою младшую сестру, и никогда не смогу это исправить. Никогда не смогу ее вернуть. Я бы отдала свою жизнь за нее. Я умоляла Бога забрать меня, но никто не слушал.

Он поцеловал мои дрожащие губы.

— Теперь я с тобой, куколка. Выпусти все наружу.

Даже зная, что не следует этого делать, я прижалась к Грейсону и зарыдала. Боль, которую я так долго подавляла, поглотила меня, и мое тело содрогалось от рыданий. Подняв меня на руки, он сел в ванну и прижал к своей груди. Он был серийным убийцей, человеком, которому нельзя доверять. Грейсон держал меня в плену, но я никогда не чувствовала себя в большей безопасности.

— В отчетах сказано, что ты была пьяна, — сказал он, когда я, наконец, замолчала и просто позволила ему держать меня в своих объятиях.

С моих губ сорвалось разочарованное рычание.

— Нет. За два часа на вечеринке я выпила всего полбутылки, этого не хватило бы, чтобы я опьянела. Это было до того, как я полчаса шла за машиной матери и заехала в магазин, чтобы купить пачку чипсов и бутылку воды, прежде чем отправиться за город забирать сестру. Я была абсолютно трезвая.

— Почему нет упоминания о другой машине? — Спросил он, и мне понравилось, что он не произнес это так, будто я лгу. Ему нужны были только факты.

— Потому что Кит Кадье, этот мерзавец, был звездным квотербеком, и грузовик чудесным образом так и не нашли. Я не знаю, что с ним случилось. Я была в больнице и слишком занята переживаниями и арестом. Они так и не проверили повреждения краски на задней части машины. Когда я попала в суд, каждый свидетель с вечеринки заявил, что я неуравновешенна и выглядела пьяной. Все помнили, как я разбивала монтировкой грузовик и избивала Кита, но все резко забыли, что было потом. Никто мне не поверил, и никто не открыл свой чертов рот, что этот придурок ушел с вечеринки. Никто. Даже мама не поверила, потому что «я всегда был паршивой овцой».

— Ты знаешь, что стало с этим Китом?

Я покачала головой.

— И никогда не искала. Это бы только разожгло во мне ярость и беспомощность, сидя в камере. В любом случае, я заслужила это. Мне следовало просто вызвать полицию или поехать домой, но я выбрала другой путь, и расплачиваюсь за него каждый день с тех пор.

— Я так понимаю, поэтому ты начала пить?

— Скажем так, это была верхушка айсберга причин.

Мы долго сидели в тишине, пока он гладил мою руку, сдерживая мурашки и дрожь.

— Я верю тебе, — сказал он.

Этими тремя простыми словами Грейсон закрасил трещину в моем сердце так же легко, как раскрасил мое тело.

АЛОРА