Кровавый навет в последние годы Российской империи. Процесс над Менделем Бейлисом

Неминуемой принадлежностью последовательной политической реакции Новейшего времени всегда становится национальный шовинизм… не переставая, однако, быть тем, чем он в существе своем является: реакционным национализмом, противопоставляющим свою национальность другим национальностям в целях их подавления и угнетения… Чем последовательнее, глубже и импульсивнее реакция вообще, тем менее сдержанной и более бурной становится и национальная нетерпимость.

В политическом режиме царской монархии национальная нетерпимость, доведенная до самых крайних пределов, была совершенно официальной принадлежностью правительственной политики. Угнетенными в той или иной степени были все национальные меньшинства: поляки так же, как и финляндцы, евреи так же, как и армяне. Но особенным преследованиям и особенному угнетению подвергались евреи. Антисемитизм по преимуществу служил той формой, в которой наиболее остро выражается национальная нетерпимость реакционных правительств и партий… [Тагер 1934: 11‒12, 295‒296; Tager 1935: xv, xix]

Документ 5. Американский историк осуждает царское правительство

В 1966 году М. Сэмюэл, во время процесса учившийся в одном из английских университетов, вслед за Тагером дал такую же оценку мотивам поведения царских чиновников, стремившихся обвинить Бейлиса.

В деле Бейлиса поражает и пугает то, что оно было инспирировано российским правительством. Конечно, то была Россия, страна абсолютизма и реакции; но все же эта Россия находилась уже в двадцатом веке, пусть и не целиком. Она имела послов и консулов во всех цивилизованных странах, состояла в союзах и торговых соглашениях. Как нам казалось, она должна была проявить немного «уважительного отношения к мнению человечества»[48]. Официальный российский антисемитизм выглядел достаточно уродливо; к тому же случались погромы, ответственность за которые правительство не признавало, хоть это и выглядело неубедительно. Но это! Поддержка высокими инстанциями жупела, кровавого суеверия, которое российским представителям пришлось бы защищать в западных судах! Что это означало? <…>

…Дело Бейлиса было состряпано российскими властями специально для того, чтобы восстановить простой народ против евреев. <…>

Мы могли лишь заключить, что оно пытается объединить два вида антисемитизма: современный, светский, и средневековый, демонологический, чтобы привлечь на свою сторону и «искушенных» горожан, и суеверных крестьян.

Однако дело Дрейфуса и дело Бейлиса имели одну и ту же основную цель: остановить и заставить отступить силы прогресса. Время показало, что каждое дело было лишь эпизодом или оружием в более широкой исторической схватке… В России дело Бейлиса организовали те, кто надеялся с его помощью укрепить самодержавие и уничтожить дух либерализма, возрождавшийся после поражения революции 1905 года. [Samuel 1966: 4–7]

Документ 6. Американский историк опровергает существование сговора между царскими сановниками

В 1960-х годах Х. Роггер предпринял научную переоценку процесса. Он опроверг наличие масштабного сговора между ближайшими советниками Николая II, утверждая, что план по обвинению Бейлиса родился в Киеве и лишь затем был поддержан несколькими ключевыми министрами.

Никто не оспаривает того, что официальные круги во многих случаях поощряли националистические и антисемитские выходки или снисходительно относились к ним. Однако весной 1911 года правительство было не в таком отчаянном положении, чтобы сфабриковать подобное дело в интересах высшей политики и сделать его важной частью своей стратегии защиты от революции. Решение назначить дело о ритуальном убийстве к разбирательству в открытом суде, несомненно, было принято на высшем уровне власти. Тем не менее само дело возникло не там, а в Киеве, по инициативе членов местной правой организации. <…> В марте и апреле 1911 года, когда впервые прозвучали обвинения в обрядовом убийстве, и в июле того же года, когда был арестован Бейлис, революционная волна еще не грозила захлестнуть старый режим. <…>