Кровавый навет в последние годы Российской империи. Процесс над Менделем Бейлисом

И первые же опровергали ее отцы и учителя христианской церкви. «Стыдитесь, – писал св. мученик Иустин в обращении своем к римскому сенату. – Стыдитесь приписывать такие преступления людям, которые к ним не причастны. Перестаньте! Образумьтесь!» <…>

Теперь лживость молвы, обвинявшей первых христиан, ясна, как день. Но изобретенная ненавистью, подхваченная темным невежеством, нелепая выдумка не умерла. Она стала орудием вражды и раздора даже в среде самих христиан. Доходило до того, что в некоторых местах католическое большинство кидало такое же обвинение в лютеран, большинство лютеран клеймило им католиков.

Но всего более страдало от этой выдумки еврейское племя, рассеянное среди других народов. Вызванные ею погромы проложили кровавый след в темной истории средних веков. Во все времена случались порой убийства, перед целями которых власти останавливались в недоумении. В местах с еврейским населением все такие преступления тотчас же объяснялись обрядовым употреблением крови. Пробуждалось темное суеверие, влияло на показания свидетелей, лишало судей спокойствия и беспристрастия, вызывало судебные ошибки и погромы…

Часто истина все-таки раскрывалась, хотя и слишком поздно. Тогда наиболее разумных и справедливых людей охватывали негодование и стыд. Многие папы, духовные и светские правители, клеймили злое суеверие и раз навсегда запрещали властям придавать расследованию убийств вероисповедное значение.

У нас такой указ был издан 6-го марта 1817 г. императором Александром I и подтвержден 18-го января 1835 г. в царствование императора Николая I. В 1870 г. греческий патриарх Григорий тоже осудил легенду об употреблении евреями христианской крови, назвав ее «внушающим отвращение предрассудком не твердых в вере людей».

Но указы тлеют в архивах, а суеверия живучи. И вот, снова, даже с трибуны Государственной Думы, распускают старую ложь, угрожающую насилием и погромами.

В этой лжи звучит та самая злоба, которая некогда кидала темную языческую толпу на первых последователей христианского учения. Еще недавно в Китае та же сказка об употреблении детской крови, пущенная китайскими жрецами против миссионеров, стоила жизни сотням местных христиан и европейцев. Всегда за нею следовали темные и преступные страсти, всегда она стремилась ослепить и затуманить толпу и извратить правосудие…

И всегда с нею боролось чувство любви и правды. Не к одному римскому сенату были обращены слова христианского писателя, мученика Иустина, который в свое время боролся с тем же суеверием:

«Стыдитесь, стыдитесь приписывать такое преступление людям, которые к тому непричастны. Перестаньте, образумьтесь!»

Мы присоединяем свои голоса к голосу христианского писателя, звучащему из глубины веков призывом к любви и разуму.

Бойтесь сеющих ложь. Не верьте мрачной неправде, которая много раз уже обагрялась кровью, убивала одних, других покрывала грехом и позором!.. [Короленко 1912]

Документ 29. Чаплинский отстаивает решение о преследовании Бейлиса

Г. Г. Чаплинский отвергал обвинения в том, что он пренебрегает уликами против Чеберяк и ее шайки. В мае 1912 года он объяснял своему начальнику в министерстве юстиции, что не поддастся давлению и продолжит расследование в отношении Бейлиса.

Письмо прокурора киевской судебной палаты Чаплинского вице-директору II департамента министерства юстиции Лядову от 28 мая 1912 года.

Многоуважаемый Александр Васильевич.

Одновременно с этим письмом за № 2338 я представляю министру рапорт по делу Ющинского. В нем я излагаю причины, по которым я оставляю заявления Бразуль-Брушковского без последствия. Сообщенные им данные грубо подтасованы, явно нелепы и направлены к затемнению обстоятельств дела.

Я держусь взгляда, что судебная власть не может быть игрушкой в руках всяких проходимцев и не должна возвращать дела для доследования по явно нелепым основаниям. Но так как многие судебные деятели… держатся иного взгляда, а именно – считают, что всякие новые сообщения, как бы нелепы по существу они ни были, должны получить направление в порядке 549 ст<атьи> у<ложения об> у<головном> с<удопроизводстве>, то я счел долгом о своем распоряжении подробно и с мотивами донести министру, на тот предмет, если его высокопревосходительство не разделит моего взгляда, то имел бы возможность своевременно предписать мне передать сообщенные Бразулем сведения на обсуждение суда и палаты…

Беда с этим делом: натиск ведется вовсю. Много лиц, занимающих солидное положение, принимают меры убедить меня, что дело Бейлиса должно быть прекращено…

Я, конечно, не поддаюсь на эту удочку и гоню своих доброжелателей вон.

Сердечно преданный вам Г. Чаплинский