Кровавый навет в последние годы Российской империи. Процесс над Менделем Бейлисом

Почему Бейлис в суде? Нам говорили здесь, что был какой-то умысел, был заговор и вот по заранее обдуманному намерению, в выбранный заранее час, этого мальчика Андрюшу завлекли на завод Зайцева для этого жертвоприношения…По показаниям Чеберяковой, которая говорит со слов Жени… и ее маленькой дочери, оказывается, что дело обстояло очень просто: пришли кататься на мяло целый ряд детей вместе с Андрюшей, затем на глазах у всех Бейлис схватил Андрюшу и потащил к печке. Все остальные убежали, а Андрюша там остался. Я думаю, и сам обвинитель чувствует всю неправдоподобность, всю невероятность такой картины. Если бы сказали, что Андрюшу убил какой-то злодей в порыве зверства… пожалуй, я бы мог это понять. Но – пришли на мяло, схватили и уничтожили. <…> Оказывается, для того, чтобы совершить это жертвоприношение, чтобы принести эту жертву туда, где ее ждут, ждали того случая, чтобы ряду детей пришло в голову идти на мяло играть. Если бы они играть не пришли, то цадики остались бы без жертвоприношения и храм оказался бы не освященным. <…>

Если бы на глазах у наших детей Ющинского схватил Бейлис и потащил его к печке, и после этого его нашли, как же об этом не говорила вся улица, как об этом все дети не рассказали своим родителям?…Это выдумки Чеберяковой. <…>

Я спрашиваю себя: почему это могло быть? Я не могу думать, чтобы те злые чувства, те недобрые чувства, которыми обвинение в течение 2 дней вдохновляло вас, чувства против евреев могли сыграть роль во всем этом. Я этому не верю. Я не знал бы, чем объяснить себе обвинение Бейлиса, если бы г. прокурор в своей речи сам не дал бы мне ответ на это и если бы гг. пов<еренные> гражданского истца не дополнили того, что говорил прокурор. Я рад, что это нам было прямо сказано, рад потому, что теперь на это могу ответить, рад, что мы можем договориться до конца, ничего не скрывая.

Вам говорили здесь, что это дело исключительное, что в этом деле речь идет не о несчастном приказчике Бейлисе… а о всемирном кагале. <…> Вспомним слова из речи прокурора, вспомним то, что он говорил про евреев. Я прочту это место: «Они – т. е. евреи – никак не ожидали, чтобы следственная власть и прокурор осмелились»…

За спиной Бейлиса разыгралось что-то странное… И это было несчастье для правосудия. И если мы хотим справедливого приговора, если мы все одинаково служим правосудию, то мы все, начиная с защиты и прокурора и кончая нашими судьями, должны будем вам сказать: эту ошибку не повторяйте, гг. присяжные заседатели, сделайте подвиг, сумейте стать выше этих страстей, сумейте понять, что все ваши ошибки, все ошибки еврейских заправил, ошибки еврейского народа, все ошибки, кем бы они ни были сделаны, ни при чем, когда судят Бейлиса. <…>

Вам говорят, что евреи – ваши враги, что они смеются над вами, что они не считают вас за людей. <…> Не поддавайтесь этому, ибо, гг. прис<яжные> заседатели, если вы осудите Бейлиса независимо от улик, а за наши грехи… если он будет жертвой искупления, то ведь если бы даже и нашлись люди, которые первое время порадовались бы вашему приговору, то потом они пожалеют, а ваш приговор останется печальной страницей в истории нашего правосудия. Помните это, когда будете решать судьбу Бейлиса, гг. присяжные заседатели. [Oтчет 3: 126, 128–130, 145, 153–155]

Документ 57. Судья напутствует присяжных

Судья Ф. А. Болдырев разделил обвинения на две части, и, таким образом, присяжные могли высказаться отдельно о виновности Бейлиса и отдельно – о совершении ритуального убийства.

I

Доказано ли, что 12-го марта 1911 года в г. Киеве, на Лукьяновке, по Верхне-Юрковской улице в одном из помещений кирпичного завода, принадлежащего еврейской хирургической больнице и находящегося в заведывании купца Марка Ионова Зайцева, 13-летнему мальчику Андрею Ющинскому, при зажатом рте, были нанесены колющим орудием в теменной, затылочной и височной областях, а также на шее раны, сопровождавшиеся поранениями мозговой вены, артерии у левого виска и шейных вен и давшие вследствие этого обильное кровотечение, а затем, когда из Ющинского вытекла кровь в количестве до 5 стаканов, ему вновь были причинены таким же орудием раны на туловище, сопровождавшиеся поранениями легких, печени, правой почки и сердца, в область которого были направлены последние удары, каковые ранения в своей совокупности числом 47, вызвав мучительные страдания у Ющинского, повлекли за собою почти полное обескровление тела и смерть его?

II