Кровавый омут Карабаха

1989 год начался с Обращения властей Азербайджана и Армении «К гражданам, покинувшим постоянные места проживания»:

«Все мы должны прислушиваться к призыву М. С. Горбачева: сделать всё, чтобы тот, кто вынужденно покинул места постоянного проживания, быстрее вернулся к своему родному очагу».

Ко времени этого лицемерного призыва («Вы истосковались по труду на своей земле, ваши глаза соскучились по родным горам и долинам, сады ждут тепла ваших рук») Армения изгнала практически всё двухсоттысячное население азербайджанской национальности. Беженцы роились в Баку, выходили на площадь перед зданием ЦК, их с плачущими детьми уговаривал сам Везиров, сажали в быстро пригнанные автобусы и отправляли туда, откуда их выгнали. А там, как показал ход событий, антиазербайджанская истерия ни на день не прекращалась. И можно понять, почему на площади появился плакат: «Терпению — предел!».

Власти Азербайджана отказывали беженцам в просьбах расселить их в географической среде, близкой по климатическим условиям покинутой родине, то есть Ленинакану, Кировакану, Спитаку, Гурсалы, Сары-алы. Аргумент один: мы — горные люди и просим поселить нас не в Лос-Анджелесе и даже не в Дилижане или Москве, а на суверенной территории Азербайджанской ССР — в Нагорном Карабахе. В это же время из Апшерона в Карабах организованно переехало 20 тысяч армян «для адаптации в условиях горного климата».

Одна из беженок, активистка женского движения Санубар Абдуллаева задавалась вопросом; почему мы вместо надежды испытываем разочарование? И обвиняла в преступной самоуспокоенности бакинские власти, не взявшие на себя ответственности за судьбы беженцев. Она пыталась объяснить изгнанным, что «фактическая власть на нашей земле принадлежит Москве, в лице безликого человека, цинично заявляющего моим соотечественникам, что войска в Карабахе находятся для защиты армянского населения, а также предлагающего моим азербайджанцам так называемое временное переселение иа своих деревень, дабы не нагнетать напряженность и раздражение у армян».

Эти слова Санубар Абдуллаевой точно отражали позицию тогдашнего лидера Азербайджана Абдурахмана Везирова. Обращение к двум народам вернуться «к своим очагам с миром и чистым, открытым сердцем» было продиктовано Москвой, чтобы создать идеальные условия для бакинских армян. Некоторые из них продавали свои дома и квартиры за высокую цену и, получив пособие, выясняли максимально благополучные условия в лучших городах России. По сведениям коменданта Особого района города Баку генерал-лейтенанта М. Колесникова, к концу марта 1989 года из 190 тысяч лиц армянской национальности выехало 23 тысячи человек. Из них — семь тысяч в Армению, остальные в РСФСР. Данными о переезде армян в Лос-Анджелес генерал-лейтенант не располагал.

Беспомощность Везирова и других руководителей республики, их наплевательское отношение к собственному народу уже в самом начале 1989 года вели к социально-политическому взрыву. Это прогнозировалось любым непредвзятым наблюдателем. Занимаясь трюкачеством и шутовством вроде компьютеризации и строительства бань в селах, посадки ореховых рощ и бурной деятельностью по возвращению варварски изгнанных азербайджанцев, Абдурахман Везиров не мог ответить на три самых животрепещущих вопроса, во многом определивших ход последующих событий.

Как случилось, что депортация нескольких тысяч азербайджанцев из Армении еще до сумгаитских событий замолчалась и не была предана широкой огласке в стране?

Как случилось, что руководство республики не настояло на открытом судебном процессе над всеми участниками сумгаитских событий, чтобы стало видно, кто есть кто?

Ответ республиканских, уже перестроечных властей только на эти два вопроса помешал бы политическому акробатизму народного депутата Армении Игитяна, который потряс страну и мир, утверждая на Съезде, что тихие, мирные армяне, спеша в числе первых вкусить плоды перестройки, вышли с лозунгами «Ленин, партия, Горбачев», а тут подоспел Сумгаит. Мы не чувствовали, — нажимал Игитян, — что прогрессивная часть Азербайджана, его интеллигенция осудила этот акт насилия. «Если бы это совершили армяне, я бы встал и попросил извинения перед всем советским народом и перед всем миром».

Ответы на два приведенных вопроса, конечно, с риском для будущей политической карьеры (ЦК КПСС и помощники Генсека из армян были в силе и разуме), но зато ради сохранения достоинства народа, заставили бы депутата Игитяна встать и извиниться хотя бы перед азербайджанским и армянским народами. Везиров и его сподвижники на