Кровавый омут Карабаха

В это же самое время в американском сенате по инициативе сенатора Роберта Доула не раз возникали обсуждения по «армянскому вопросу». Сенату было предложено объявить 1990 год «годом армянского геноцида». Возмутившиеся в очередной раз самой постановкой вопроса еврейские общины США объяснили причину еврейско-армянского противостояния нежеланием портить традиционные дружеские связи с Турцией, которая является «единственным устойчивым мостом между Израилем и мусульманскими государствами Востока». Ответные действия проармянских сенаторов не заставили себя долго ждать. Сенатор Р. Доул призвал Джорджа Буша не отступать ни на шаг. Четверо армянских террористов захватили советское посольство в Буэнос-Айресе и держали его под контролем несколько дней, стремясь, как они выразились, «привлечь внимание СССР к решению армянского вопроса». В Лос-Анджелесе группа армянских юношей, желая показать свою решимость в борьбе за патриотические идеалы, осквернила еврейское кладбище и обливала стены близлежащих домов желтой краской, перемежая красной.

Газета «Нью-Йорк Таймс» не без помощи еврейской общины США поместила письмо азербайджанских журналистов, в котором оценивались действия армянской диаспоры и партии Дашнакцутюн по разжиганию межнациональной розни и раздуванию надуманного ими же вопроса вокруг НКАО Азербайджанской ССР с конечной целью — насильственного присоединения области к Армении. Этот примечательный факт позволил газете «Азербайджан» отметить странный парадокс: центральные советские газеты находят место для больших статей по проблеме НКАО людей несведущих, вводящих в заблуждение общественность страны; статьи же азербайджанских специалистов блокируются не только в центральной прессе, но, к сожалению, часто и в республиканской. Разгадка парадокса проста: с самого начала конфликта азербайджанской стороне навязали идиотскую идею о том, что правдивые статьи могут разжечь межнациональную рознь, хотя она полыхала в соседней республике, и правда могла ее тогда еще притушить. Один из авторов газеты Райис Гасанлы ставил риторический вопрос: «Почему газета «Нью-Йорк Таймс» может поместить статью азербайджанских журналистов, которая помогает американской общественности избавиться от однобокого представления, навязываемого армянской диаспорой по «проблеме» Нагорного Карабаха, а в союзной центральной печати в период гласности практически невозможно это сделать?».

С жесткой информационной блокадой столкнулся осенью 1989 года обозреватель самого перестроечного журнала — «Огонек» Георгий Рожнов. Проделав путь по железной дороге от Баку до Норашена через Мегри, Джульфу и Нахичевань, журналист «Огонька» почувствовал откровенное недоверие собеседников: «Что толку от ваших поездок, если практически все центральные газеты и журналы, радио и телевидение или замалчивают волнующие нас проблемы, или беззастенчиво лгут?». Не прошло и дня, — свидетельствует Георгий Рожнов, — как я убедился: люди правы. Что бы ни происходило в затянувшемся межнациональном конфликте, читателю или слушателю преподносилась одна и та же версия драматических событий: Азербайджан едва ли не кровожадный агрессор, а его соседи — без вины виноватые жертвы.

Летом и осенью 1989 года лексика сообщений из Закавказья стала привычной: обстрелян автобус, захвачены заложники, изъято оружие, погибли люди. Всё это было началом крупномасштабного террора, практикуемого партией Дашнакцутюн уже много десятилетий подряд. Но в конце сентября 1989 года прозвучало новое, со времен войны забытое слово: блокада. Впервые сказанное на пресс-конференции в постпредстве Армении в Москве, оно замелькало на страницах газет, зазвучало в эфире. Главный научный сотрудник Института космических исследований АН СССР К. Грингауз обратился к своему коллеге из Баку, народному депутату СССР и директору Института космических исследований природных ресурсов АН Азербайджана Т. Исмаилову с открытым письмом:

«Как могло случиться, что на восьмом десятке лет существования Советского Союза одна из советских социалистических республик устанавливает блокаду и приводит на грань голода население области, расположенной внутри этой республики, устанавливает блокаду соседней советской республики, которая только что перенесла тяжелейшую катастрофу».

К забастовке железнодорожников, как известно, призвал Народный фронт. Поэтому Георгий Рожнов, прилетевший в Баку, прежде всего, выслушал члена правления НФА Хикмета Гаджи-заде.