Кровавый омут Карабаха

«Мы встречались с Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым, заместителем Председателя Верховного Совета РСФСР Хасбулатовым, сотрудниками «Литературной газеты». Эти встречи помогли им вникнуть в ход событий, узнать исторические корни вопроса (очень характерная оборонительная позиция порядочных азербайджанцев, рассчитывающих на ответную порядочность собеседников — Ю. П.), убедиться в том, что так называемая проблема Нагорного Карабаха по сути дела является только ширмой для тех, кто, прячась за ней и рассчитывая на покровителей-миллионеров за рубежом, предвкушает, как вонзит зубы в наши земли».

А что же высокопоставлешше московские собеседники? В ответ на прямые вопросы депутатов из Баку, почему в центре, зная об этом, не принимали решительных мер, не желали защищать права азербайджанского народа, они или молчали, или поворачивали беседу в другое русло. И удивляться тут нечему: враждебная сторона.

Только вот «товарищ Лукьянов, — по свидетельству А. Тахмасиб, — дал верный анализ событий, сказал о том, кому прислуживают Балаян, Дадамян, Погосян и им подобные. Вызывает удивление, с каким спокойствием терпит Председатель Верховного Совета их присутствие в парламенте, который решает судьбу страны. Лукьянов дал слово, что постарается поставить в повестку дня ближайшего заседания Президентского совета вопрос о решительном пресечении агрессии армянской национальной армии против нашей республики».

Через год, в августе 1991 года, товарищ Лукьянов оказался в Матросской Тишине, и к этому факту наверняка приложила свои старания Елена Боннэр, которая за два дня до путча, выступая перед деятелями ДемРоссии в Белом доме, призывала к любому насильственному акту, вплоть до уголовного, чтобы сорвать подписание Союзного договора, так как Армении Союз был не по нутру. Зато СНГ она приветствовала первой, как и свою «республику» на азербайджанской земле, временно оккупированной.

А 1 сентября на сессии Верховного Совета Азербайджана депутат Тахмасиб после поездки в Москву заклинала сограждан:

«Не дадим расколоться народу, когда над родиной сгустились черные тучи. Когда льется кровь безвинных людей, у нас одна главная цель — заставить армянских бандитов отвести взор от наших земель, тех, что они захватили, и тех, на которые зарятся! Чтобы они раз и навсегда поняли, что земля наша не без хозяина! Во имя достижения этой цели я призываю вас к единению. Раскол среди нас — на руку врагу. Приложим все усилия, чтобы вывести республику из кризиса, станем на пути врага неприступной, неодолимой крепостью».

Призыв бакинской учительницы сессией партократов услышан не был. Зато Левон Тер-Петросян, вернувшись в октябре 1990 года из США, где он активно координировал «наши усилия с армянской диаспорой», неожиданно заявил, что конфронтация себя исчерпала. Дескать, Армению устроит на первых порах восстановление в Нагорном Карабахе советской власти (при всей ненависти к этой власти в самой Армении — Ю. П.) и обеспечение нормальной жизнедеятельности. Другими словами, президент воюющей республики предлагал лицемерный компромисс: вернуться к исходной ситуации, к тому положению, которое существовало до разгула националистической истерии в регионе. Выходило по его логике, что затеянный армянами и их покровителями кровавый омут Карабаха преследовал одну цель: изгнать азербайджанцев из Армении и Степанакерта, дестабилизировать ситуацию в Баку, создать в 120-километровом приграничье зону выжженой земли, а теперь вернуться к тому, с чего всё начиналось в феврале 1988 года. Армении просто нужна была передышка, чтобы подготовиться к новой эскалации войны весной 1991 года и оккупировать в течение года всю территорию Карабаха, присоединив ее в мае 1992 года, после падения Шуши и Лачина, к Армении.

Карабах — черный сад моей жизни, — поется в одной из народных азербайджанских песен, — и будь проклят тот палач, который ослепил тебя…