Кровавый "Парк динозавров" (СИ)

С этими словам Хэммонд вышел в соседний отсек. Малькольм пожал плечами и передал портфель Дженнаро.

— Лететь нам долго, — сказал Ян, — по крайней мере, мой отчет вас хоть как-то займет.

Самолет пронзал ночь, направляясь на юго-запад. Стюардесса принесла закуски и бокалы с шампанским. Грант подкрепившись, задремал, сквозь сон слыша негромкую беседу Хэммонда и Дженнаро.

— Из вашего отчета вытекает, что остров обречен на неудачу? — послышался голос Дженнаро.

— Правильно.

— Из-за теории хаоса?

— Из-за поведения системы в фазовом пространстве.

— А можно по-английски?

— Конечно, — ответил Малкольм. — Давайте решим, с чего начать. Вы знаете, что такое нелинейное уравнение?

— Нет.

— А странные аттракторы?

— Нет.

— Хорошо, — сказал Малкольм, — тогда начнем с самого начала. Долгое время физика описывала типы движения, которые можно предсказать и предугадать. Движение планет по орбите, маятники, пружины, катящиеся шарики и так далее. Данное движение предметов выражается линейными уравнениями.

— Пока вроде понятно, — кивнул Дженнаро.

— Но существует и другой вид движения, с трудом поддающийся физике. Собственно, наука этот тип движения не изучала, поскольку считая его принадлежащими к сфере случайности. Вода, льющаяся из сосуда. Движение воздуха над крылом самолета. Кровь, проходящая через сердце. Эти явления выражаются нелинейными уравнениями, решить которые почти невозможно. Однако, около двадцати лет назад появилась теория, объясняющая все эти явления. Она называется теорией хаоса, как дань известной формуле: «классическая наука заканчивается там, где начинается хаос». Теория хаоса оказалась применима буквально ко всем сферам, как человеческой деятельности, так и природных явлений. Физиологи начали исследование хаотических процессов, происходящих в человеческом сердце после внезапной смерти. Экологи принялись анализировать хаотические колебания популяции шелковичных червей. Экономисты пытались осмыслить процесс финансового и биржевого краха. Ну, а математики строили новые теории относительно «закономерности» произвольных усложненных геометрических фигур. Вся совокупность этих процессов, а также другие родственные явления, получили общее название «феномены хаоса» или просто «хаос».

— Как не странно, я все еще понимаю, — сказал Дженнаро.

— В двух словах это «эффект бабочки». Бабочка машет крыльями в Японии, вызывая снежную лавину в Перу. Впрочем, — послышался негромкий смешок, — мне больше нравится иное сравнение: «движение женских ножек по Уолл-стрит стало причиной биржевого кризиса осенью 1987 года».

Грант как-то сразу понял, что Малькольм говорилэто, обращаясь к Элли. Какой-бы то ревности он не испытывал: во-первых, их отношения, никак не оформленные, как правило, не выходили за пределы экспедиций, а во-вторых, математик был явно не во вкусе Элли. Легкий флирт поможет им скоротать эту дорогу. Алан не мог винить Элли в том, что она заинтересовалась словами Малькольма — он и сам с интересом слушал Яна.

— Значит, хаос — это все случайное и непредсказуемое? — спросил Дженнаро.

— Нет, — ответил Малкольм. — есть скрытые закономерности внутри комплексного многообразия поведения системы. Иногда говорят, что хаос является более высокой формой порядка, однако более правильно считать хаос другой формой порядка. В любой динамической системе за порядком в обычном его понимании неизбежно следует хаос, а за хаосом — снова порядок. Простой пример: дым от сигары поднимающийся в виде упорядоченного столба под влиянием внешней среды принимает все более причудливые очертания, а его движения становятся хаотичными. Движение от порядка к хаосу и обратно является сущностью вселенной, какие бы проявления ее мы не изучали. Вот почему столь широки возможности теории хаоса: с ее помощью можно изучать что угодно: уровни цен на бирже, поведение разбушевавшейся толпы, электрическую активность мозга при эпилепсии. Любой вид комплексной системы, где имеют место беспорядок и непредсказуемость. Мы можем найти порядок, лежащий в ее основе.

— Более-менее понятно, — ответил Дженнаро.