Кровавый "Парк динозавров" (СИ)

Шон предпочел не замечать прозвучавшей насмешки. Сам он считал, что Хэммонд предложил переселенцам достаточно сносные условия — пусть и совершенно не из альтруистических побуждений. Растущее поголовье ящеров нуждалось во все больших объемах пищи, а доставлять ее из Индии или Индонезии становилось все более накладно. Всю не занятую Парком часть острова Хэммонд планировал превратить в большое сельскохозяйственное угодье, где выращивались бы культуры, которыми бы кормились травоядные динозавры и пасся скот, предназначавшийся хищникам. Ухаживать за всем этим хозяйством предстояло новопоселенцам, которые автоматически становились работниками чего-то вроде огромной агрофирмы. Кроме верхушки вроде Бобби Мугелы: составив местное правительство, они вошли бы в долю с Хэммондом, получая процент от выручки с посещения туристами Парка Юрского периода. Вполне справедливое вознаграждение за возможность легализации Парка на территории карликового государства, избавленного от территориальных притязаний соседей. По замыслу Хэммонда, Парк должен превратиться в первое в мире государствообразущее развлекательное предприятие.

План был, может, и не лишен изящества, но Кортни он не нравился — в первую очередь потому, что ему не нравились сами туземцы. Здесь они вели себя так, будто все им должны за полтора века лишений. Какого черта — ни Шон, ни Хэммонд, не имели никакого отношения к их выселению! Да и сказать по правде — Кортни не особенно жалел и их изгнанных предков. В семейном архиве сохранилось кое-что о посещении этого острова Френсисом Кортни и если хотя бы половина того, что писал основатель рода об островитянах — правда, то предки аборигенов не заслужили ни малейшего сочувствия.

Впрочем, эти соображения Кортни держал при себе. Он даже устроил «гостям» небольшую экскурсию вдоль Стены, хотя, глядя на обезьяноподобных верзил, он не верил, что их предки могли построить столь величественное сооружение.

— Это то, о чем я думаю? — Бобби указал на белые полукруглые предметы, вмурованные в кладку примерно на три фута выше человеческого роста.

— Да, это черепа, — кивнул Шон Кортни, — они украшают стену с обеих сторон, на всем протяжении. Жутковатое зрелище.

— За него мы тоже должны быть благодарны европейцам, — Бобби глянул на него в упор, — именно головорезы Пенворда вырезав почти весь наш народ, разместили эти черепа.

— Есть такая версия, — кивнул Шон, — если вы хотите похоронить ваших предков, то…

— Эти черепа — лучший памятник. Когда сюда зачастят туристы пусть смотрят и вспоминают о преступлениях колонизаторов. Не воспринимайте, пожалуйста, на свой счет, но если бы ваш предок не открыл этот остров, было бы лучше для всех.

Кортни скрипнул зубами, но промолчал.

— Так или иначе, — продолжал Бобби, — я с удовольствием встречусь с мистером Хэммондом, чтобы обсудить наше совместное будущее.

— Уверен, что он не меньше вашего ждет этой встречи, — выдавил улыбку Кортни, — простите, но я вынужден вас оставить.

— Конечно, капитан, — Бобби улыбнулся, легонько коснувшись руки Кортни. Тот изо всех сил стараясь не показать охватившего его отвращения, спешно отправился на контрольный пост здешней базы. Там ему и передали приказ Джона Хэммонда — выехать в Парк, чтобы проверить вольер с велоцирапторами.

По мнению Шона все это нужно было сделать гораздо раньше, но сам он закрутился с аборигенами, а Хэммонд соизволил вспомнить уже во время экскурсии. Так или иначе, Шон взял джип и, открыв в Стене автоматически открывавшиеся ворота — нарочито вычурные, с каким-то фэнтезийными мотивами, — выехал в Парк.

Машина ехала между огромных стен, поросших тропической растительностью. Шон, положив рядом ружье, заряженное шприцами со снотворным, настороженно осматривался. Эту часть Парка он считал самой опасной — несмотря на мнение руководства, видевшего наибольшую проблему в крупных хищниках. Шон же, много лет проведший среди диких зверей думал иначе — и клял про себя Хэммонда вздумавшего вообще вводить в Парк столь опасных животных.

Вскоре Шон остановил машину и, захватив ружье, шагнул на тропку, уводящую в густые бамбуковые заросли. Спустя двадцать футов Шон вышел к двойной ограде из стальной сетки. Поверху, на высоте более чем в пятнадцать футов, проходила свитая спиралями колючая проволока. За оградой росли густые заросли крупных, футов в семь, папоротников. До Шона донеслось гнусавое похрапывание, затем звуки тяжелых шагов, приближающихся к нему. Потом все стихло.

— Ну же, — сквозь зубы прошептал Шон, — где вы, ублюдки?