Кровавый пасьянс

— Не понимаю вас! — оборвал генерал строгим басом.

Но Александра настойчиво возразила:

— Нельзя проводить полеты! Нельзя! Никто не имеет права давать добро на вылет в подобных обстоятельствах! Я сама буду звонить руководству, и сама буду нести персональную ответственность!

— То есть вы срываете летные испытания?!

— Да. Отменяю! До детального выяснения всех обстоятельств!

— Я не могу на это пойти!

— Тем не менее. Прямо сейчас буду звонить руководству!

Генерал, обернувшись к своему оппоненту, который тоже вышел на крыльцо, не ясно чему радуясь, забрал у него большой бумажный конверт из коричневой бумаги, запаянный сургучными печатями. Не меняя сурового выражения, протянул Александре, властно велел:

— Поднимайтесь сюда! Вскройте это!

Нервы у Александры напряглись до предела.

Затянуло ее в передрягу, ничего не скажешь — прощай, карьера и надежды на повышение! Как бы вообще со службы не выкинули с отвратной характеристикой!

Она быстро взбежала по ступенькам наверх, взяла конверт, взломала печати, вытащила сложенный пополам лист белой бумаги, ожидая прочесть короткую директиву о беспрекословном выполнении графика полетов при любых обстоятельствах.

Секунду она всматривалась в короткую фразу, написанную на листе рукой начальника Особого специального управления: «Отличная работа, Андреева!»

В недоумении она посмотрела на генерала.

Тот рассмеялся, обрадованный произведенным эффектом:

— Ну, как тебе учения?

— Что? Учения? — Александра не понимала происходящего. Что за черт? Какие учения?

— Ты прошла тестовое испытание сотрудника первой категории. Приняла решение в критической ситуации, невзирая на звания оппонентов и на возможные последствия.

— То есть весь этот спектакль разыгран ради меня? — не понимала Александра.

— Учения для всех. Ну и тебя привлекли по плану ротации кадров вашего ОСУ.

— Вот эта минута — это тест?

— А что, плох? Ты же не знала до самого этого мгновения, что учения — это учения, а не реальная обстановка, ты верила, что события настоящие и действовала правильно… Молодец.

— А в Москве нельзя было меня вот так аттестовать?

— У своего начальника узнай. Он тебя к нам командировал.

— А легенды про летчиков? Хотят угнать самолет?

— Это легенды, как ты выразилась. Все, связывайся с начальством своим, а мы продолжим свои занятия! — закончил генерал, и, взяв за локоть своего сотрудника, наклонился к нему, что-то негромко рассказывая. Так, не прерывая разговора, скрылся за дверью диспетчерской вышки.

Помощник генерала бесцеремонно забрал обратно у Ли папки с личными делами пилотов. К диспетчерской подъехал защитного цвета армейский внедорожник «Тигр». Молоденький капитан, с петлицами военной разведки, прокричал:

— Андреева, Ли! Я за вами!

Эпилог

Только что завершился очередной испытательный полет новейшего истребителя.

Александра и Сергей как раз в этот момент покинули медпункт после инъекций от тропических инфекций и паразитов. Ощущения были так себе. Хотелось потереть болезненные шишки, оставшиеся от уколов. Но неприлично суперагентам, секретникам, стоящим на страже самых крутых секретов родины, ходить, потирая ягодицы.

Самолет вырулил совсем близко от Андреевой и Ли. Летчик стал спускаться из кабины на бетонку аэродрома.

Агенты с удивлением увидели, что на новейшем самолете выполнил полет Иванов.

— Иванов! — не стесняясь, закричала на весь аэродром Александра.

Тот весь засиял, увидев прекрасную контрразведчицу.

— Вы куда теперь, товарищ майор?! — раздирая горло, прокричал он от своего самолета.

Александра указала на стоявший под загрузкой разинувший зев транспортный «Руслан».

— Мы с Ли — во Вьетнам!

— Зачем вам туда?! Ха-ха-ха-ха!!! — Иванов радовался как ребенок.

— Есть дела!

— Товарищ майор!

— Да! Иванов сжал кулак, потряс им над головой.

— Мы — летчики!

— Конечно! Мы все летчики! Мы — летчики! — не понятно чему радуясь, прокричала Александра в ответ. На душе, несмотря на неожиданную и серьезную командировку, было светло и радостно, как в детстве.

Она обернулась к Ли, спросила, улыбаясь:

— Мы же тоже летчики, раз все время летаем?

Сергей немедленно согласился:

— Да…

Все, конец романа!