Кровавый передел

В полдень наступил долгожданный час «Ч». В гости ко мне приехали Никитин и Резо. Более-менее выкарабкавшиеся из предыдущей истории, они вместе со мной, оказывается, продолжали искать приключений на то, что ниже спины. Наша встреча была радостной и долгожданной. Приятно встречать боевых друзей теплыми в зимний день. Мы обнялись.

— Живее всех живых, черти, — сказал я. — Жаль только Степу Рыдвана.

— На себя принял первый удар, — ответил Никитин. — Девять пуль, и ещё жил час…

— И кто же наехал? — спросил я.

— Саша, дорогой, если бы мы знали, мы бы по гостям не ходили, проговорил Резо. — Но то, что тяжеловесы[90] были профессиональные, это я тебе гарантирую.

— Ничего, жизнь долгая, найдем и их, — пообещал Никитин. — Хотя Степу это, конечно, не вернет.

Мы скромно помянули нашего боевого товарища. (Работа-работа.) И принялись обсуждать более конкретно наши общие оперативные действия, связанные с санаторием им. С.М.Буденного.

По предварительным сведениям, санаторий на вид безобиден и прекрасен девственной природой. (О, какие там корабельные сосны, восхищался Резо-Хулио, а медсестры!) Однако под этими корабельными соснами функционирует медицинский Центр, обслуживающий болезненный люд, который состоит из партийно-номенклатурной элиты, то есть из тех, кто способен влиять на ход истории в нашем многострадальном Отечестве.

Система защиты и охраны Центра, к сожалению, неизвестна. Пока. Потому что, по глубокому замыслу полковника Орешко, я вгрызаюсь в этот объект, как вредный жучок-точильщик в дерево, и после моих исследовательских работ по свободному коридору пойдут другие специалисты.

— И какие-такие специалисты? — поинтересовался я. — Наверняка вы, бузотеры.

— И не только мы, — заскромничали герои.

— А кто еще? — насторожился я.

— Это нам неведомо, кацо, — кокетливо ответил Резо.

— А если хорошо подумать, кацо, — и взял товарища за ухо. — Оторву машинку.

— Ай-яя! — завопил Резо. — Хакер! Хакер!

— Ты ещё и материшься, Хулио?

— Он правду говорит, — вмешался Никитин. — Хакер — это не то, что ты, родной, подумал; хакер — это взломщик компьютерных систем.

— Чего-чего?

— Ты что-нибудь в компьютерах понимаешь?

— Ни бум-бум, — признался я.

— И мы тоже, — вздохнул Никитин.

— И что из этого? — не понимал я.

— А то, Алекс, что у тебя не голова, а седло,[91] сказал Никитин.

— Полностью согласен с оратором, — брякнул Резо-Хулио. — Товарищ не понимает…

— Идите вы к черту, — не выдержал я.

— Все очень просто, — сказал Никитин. — Даже ты, Саша, поймешь.

— Не, не поймет, — засомневался Хулио.

— Цыц, балаболка, — предупредил я. — Пристрелю!

— Ой, не дайте погибнуть во цвете лет! — заныл Резо. — Никитушка, говори все. И даже более того!

И Никитин популярно объяснил мне, дураку, что по свободному коридору должен пройти хакер — специалист по компьютерам. Так как по некоторым источникам известно, что вся Система по психотронной обработке людей компьютеризована и, чтобы эту Систему нейтрализовать, нужна профессиональная работа взломщика. Но не медвежатника, взрывающего сейфы бомбовыми зарядами. Необходимы исключительно ум и нежные пальчики.

— А зачем? — все не понимал я. — Взорвем, к черту, все! И даже более того!

— Нельзя, мой друг, — покачал головой Никитин. — Если все хозяйство поднимем в воздух, то и все возможные и потенциальные зомби погибнут.

— Как обкуренный без дряни, — объяснил Резо, специалист по наркотикам.

— Ну, примерно так, — согласился Никитин. — И потом, ты хочешь обезглавить государство?

— Как это?

— По непроверенным данным, через этот веселый санаторий прошел отряд высокопоставленных чинодралов и партийцев. В том числе и наши казначейские птички, как тебе известно. Так что есть мнение, — усмехнулся Никитин, аккуратно перепрограммировать зомби обратно в людей. И так, чтобы они заботились не только о своих интересах, но и об интересах, прости, общества.

— Кажется, я сплю, — признался я. — Чертовщина какая-то.

— Это явь, кацо, явь, — вздохнул Резо. — Если бы не работа, я бы надрался, как летучая мышь. От такой жизни. Чтобы локаторы не работали.

— Надеремся, когда все закончим, — пообещал Никитин. — Какие ещё будут вопросы? Пожелания?

— И кто у нас хакер? — спросил я.

Переглянувшись, мои боевые друзья пожали плечами: этого никто не знает. Хакер — секретная фишка полковника Орешко. Он её держит, как рулетка азартного игрока. Тут разговор, естественно, перешел на великолепного Гошу — он же Гера, он же Гаррик (что значит по фене «героин», заметил Резо), он же Гаранян, он же гарцующая лошадка, на которой я должен въехать на запретную территорию санатория. С минуты на минуту он должен объявиться. Почему, удивился я. Есть данные, что Смирновым-Сокольским заинтересовалось руководство Центра. Оказывается, этот малый, Смирнов-Сокольский, в молодые годы свои был известен в узких научных кругах. Известность пошла ему не впрок — пил как сапожник. И сошел с круга. И вот теперь возродился в моем лице.

— Так мое сурло[92] известно? — удивился я. — И с ним в самое пекло?

— Ты, профессор, известен только своими публикациями, — сказал Никитин.

— А кто это знает?