Кровавый песок

— Товарищ ефрейтор! — охотно поправился Денис, стараясь не выдать свои мысли. Они были невеселыми.

Сапоги с портянками затруднений не вызвали. Он и берцы долго с ними носил, руки помнили. Дешевые носки, по его мнению, портянкам проигрывали с разгромным счетом. Носить тяжелую армейскую обувь с носками для умного человека имело смысл только с довольно-таки недешевыми трекинговыми. Далее осталось только ватник натянуть. Ну или глянуть, нет ли на гвоздях или нарах подходящей шинели.

— Ты на северный полюс так одеваешься? Плюс на улице! — с сарказмом вмешался боец в процесс поисков. — Одевай ватник и пошли. Как баба телишься, честно слово.

Володин пожал плечами и, надевая ватник, незаметно для сопровождающегося сунул снятые с запястья часы в карман. Смущать чей-то разум кварцевой Швейцарией далекого будущего было не время.

— Ну если товарищ ефрейтор в этом уверен, пойдем так.

За дверями, вопреки смутным Володинским опасениям, группы захвата не оказалось. Да и сопровождающий его «товарищ ефрейтор» превратиться в конвоира не поспешил. Парень, напротив, расслабился, закинул свою винтовку в положение «на ремень» и шел рядом с Денисом, как старый приятель, показывая дорогу.

Тропинка ушла наверх, к гребню, и, миновав спуск к мостику, сползла в соединяющую меж собой входы в несколько укрытий траншею.

—Командный пункт полка! — обронил ефрейтор, кивнув в сторону большего из двух врытых в песок в семи-восьми метрах друг от друга блиндажей.

— Меня туда? — уточнил Денис.

— Нет, дальше! — гыгыкнул ефрейтор. Володин мысленно поморщился и зачислил его в разряд давно не битых халдеев.

Предчувствие неприятностей, впрочем, молчало до самой последней секунды. Пока Володин не встал в блиндаже у застеленного старой картой самодельного письменного стола с криво сколоченным табуретом перед ним, решительно ничего не предвещало беды.

За столом, положив на него руки, сидел темноволосый парень лет двадцати пяти в меховой телогрейке поверх гимнастерки. На расстегнутом воротнике были видны красные петлицы с лейтенантскими кубарями, на этот раз без кантов и эмблем. На стене за спиной лейтенанта висел портрет Сталина под лопнувшим стеклом в резной рамке. В дальнем от Володина углу блиндажа стоял сейф, в ближнем с той же стороны — печурка.

Первое впечатление многое значит, поэтому Володин принял строевую стойку и, бросив руку к балаклаве, четко, по всей форме представился:

— Товарищ лейтенант, красноармеец Володин по вашему приказу прибыл.

Дернувший бровками лейтенант в ответ сплел на столе пальцы, и Володину стали видны очень, очень знакомые по масс-медиа нарукавные знаки с мечом, щитом, серпом и молотом[1].

«Твою же мать!!!»

От могущих случиться от такой неожиданности неприятностей находящихся в блиндаже людей уберегла только реакция особиста. Точнее, полное ее отсутствие. Он тупо сидел, смотрел на Володина тяжелым усталым взором и молчал.

Влипший Володин, оставшись в строевой стойке, в ответ мял стеклянным взглядом стену блиндажа и портрет Сталина на ней. Реагировать очевидным способом не хотелось.

—Я сержант госбезопасности, а не лейтенант! — через вечность, как показалось Володину, родил особист.

«Что!?»

—Приношу свои извинения, товарищ сержант госбезопасности. Не узнал! — выдавил Володин. Молчать было нельзя.

«Может быть, выкружу? Б…ь! Я, когда всплыл в ночи, так не волновался!»

—Садись! — откинувшись назад, дернул подбородком в сторону табурета особист. У него самого под задницей был лакированный венский стул с спинкой.

Володин сел. Комфортной табуретку нельзя было назвать. Может быть оттого, что полы в блиндаже были неровные, может быть, потому что ножки у табурета были разной длины.

— Представься и расскажи о себе. Кто таков, где родился, партийность, образование, семейное положение, происхождение, привлекался ли к уголовной ответственности. Все, все, все!

—Красноармеец Володин Денис Александрович…

—Красноармеец? — слегка удивился контрразведчик.

— Теперь, я так понимаю, да.

—Продолжай.

—1907 года рождения. Место рождения город Красноярск, призван там же в июле 41-го. По прибытию команды в Ленинград распределен кладовщиком на военный склад Балтфлота № 451. После расформирования части списан в пехоту. При переправе через Неву в лодку попал снаряд. Выплыл, с тех пор нахожусь в санчасти.

—Женат?

—В разводе.

—Дети есть?

—Есть.

Собираясь с мыслями, Володин дал слишком большую паузу.

— Мне из тебя все клещами вытягивать?

—К уголовной ответственности не привлекался. Беспартийный. Делу процветания трудового народа всецело сочувствую…

Далее особист уточнять не стал, снова замолчал минуты на две. Видимо, нагонял нервоз.

—Что за склад? Где он находится?

—Находился! — поправил Володин. — Сейчас склад расформирован. А находился он в Кронштадте.

— На продуктовом складе, говоришь, служил?

«А вот з…у тебе на воротник!» — подумал Денис.

—Химического имущества.

—И какого же? — не поверил собеседник.

—Противогазы, защитные комплекты, — пожал плечами Володин, вовремя поймав себя на слове и не сказав ОЗК[2].

—Только они?