Кровавый песок

Углубляемый до полного профиля семенахинскими расчетом окоп для станкового пулемета представлял собой Г-образную канаву в земле с двумя пулеметными ячейками на два стола каждая. Под фронтальный и фланкирующий огонь в правую и левую сторону соответственно.

По уму ячейки требовалось подальше разнести, разместив вторую где-то у разбитого в прошлом году ДЗОТ-а, однако раскапывать ведущий туда ход сообщения замполитрука отказался. В нем под песком гнили трупы. Сема Усачев, начав работы в том направлении, уже на третьем метре нашел сразу двоих. Судя по черному обмундированию и шарового цвета каскам, матросов из 4-й морбригады. Еще несколько трупов лежало в разбитом сооружении или рядом с ним, запах разложения там стоял куда гуще, чем разило с нейтральной полосы.

Умный замполитрука своим командирским положением не злоупотреблял. Разделил углубляемый ход сообщения на три части колышками и первым взял в руки лопату.

За пулеметом в этот раз оставили Володина.

Немцы в секторе обстрела «Максима», отличие от прошлой ночи, почти не стреляли, хотя ракеты в небо швыряли с меньшими интервалами. Одни только минометы вели редкий методический огонь с того края карьера, меняя его тремя-пятью минами беглым с произвольными интервалами. Где-то раз в полчаса-час добавляли свое веское слово дежурные гаубицы.

А вот слева, в полосе пятой роты у «8-й ГРЭС» и слева, где занимал оборону третий батальон, немецкие пулеметчики патронов не жалели. Да и противотанковые пушки постреливали почаще, чем вчера. Только на дальнем краю плацдарма, в полосе обороны первого батальона, на слух было довольно тихо.

Так как противостоящие ему немецкие пулеметчики вместо того, чтобы жечь патроны, жрали шнапс и играли в карты, Володин стрелять тоже не торопился. Впустую выпросить снаряд из стоящего на прямой наводке противотанкового орудия ему не улыбалось, под ориентиром как-никак сидел. До той поры, пока боевые товарищи не сделали свою норму, он израсходовал до половины ленты, не более.

На его место встал замполитрука, Усачев сел рядом с пулеметом и почти сразу заснул. Нормально поспать при периодически долбящем в метре-полутора от тебя станкаче ни у кого не получалось, но посидеть в полусне-полуяви было как раз. Больше все равно делать было нечего. Основной задачей дежурного пулеметчика тут было даже не вести по фашисту огонь, а своевременно распинать товарищей, услышав их храп или что кто-то идет.

Сил Володину было не занимать, фактически бесконтрольность пулеметчиков со стороны командира четвертой роты позволяла не бояться, что его отправят копать куда-то еще, так что лениться причин не было.

Гость в ходе сообщения появился, когда он подходил к половине выданной ему нормы.

— Стой кто идет! — заорал Денис в темноту, бросив лопату и, схватив прислонённую к крутости СВТ, для пущего блезира лязгнул затвором. — Девять!

— Семь! — ответила темнота.

Сегодня пароль был «Шестнадцать».

— Здравия желаю, товарищ младший лейтенант! — сказал он. Архангельский говор Таранина было не спутать.

— Ты тоже здравствуй, товарищ Володин! — ответил тот. — Слышал, выбрал по себе СВТ?

— Так точно!

— Как тут дела? — спросил командир взвода у замполитрука, после того как протиснулся мимо Володина. Денис продолжил копать, прислушиваясь к беседе отцов-командиров.

— Все хорошо, — ответил Семенахин. — Заканчиваем позицию.

— А немец што?

— Здесь тихо сегодня. Хоть бы пуля мимо пролетела. Одним глазам и ушам страшно.

— Да, везет вам. Пятую роту как из шлангов поливают.

— Третьему батальону тоже достается.

— Я вижу.

— Может, быть часть сменили? — предположил Семенахин.

— Может быть и так, — согласился с ним командир взвода. — Ко мне вопросы есть?

— Нет, все хорошо у нас.

Усачев подтверждающе пискнул.

Над головой повисла на парашютике очередная немецкая осветительная ракета.

— Хорошо — это когда немецкая разведка никого не утащит! — перешел на нравоучения младший лейтенант. — За местностью внимательно смотрите? Такая тишина — это неспроста!

— Обижаешь, товарищ лейтенант! — замотал головой Семенахин. — Ни единого движения. Как вымерло все. Стреляем только для профилактики.

— Патронов сколько израсходовали?

— Первую ленту добиваю. Патронов тридцать-сорок осталось.

— А ну, дай-ка я! — обрадовался мамлей и встал к пулемету.

Сразу же, как ракета погасла, Таранин дунул длинной очередью в белый свет, как в копеечку с широким рассеиванием по фронту. Через десяток секунд повторил. На третьей очереди лента кончилась.

— Только приноровился! — пожаловался командир взвода, отходя в сторону.

«Угу, не тебе набивать», — подумал Володин, кидая очередную лопату песка на бруствер.

Третий батальон опять начали окучивать минометами через карьер.

— Покурим, Петро? — перешел к лирике командир.

— Покурим! — согласился замполитрука.