Кровавый песок

— Принеси чайник, и никого не пускать! — приказал Кузьмин, снимая с внешней двери замок. — Я занят.

«Да неужели!»

В блиндаже разжегший керосиновую лампу Кузьмин неожиданно подобрел:

— Присаживайся к столу! — указал он на табурет. — Чай будешь?

«О-о-о!?»

— Буду! — осторожно кивнул Денис.

— Подожди пять минут, — попросил оперативник, открывая сейф. — Сейчас принесет чайник, попьем.

Володин пожал плечами.

— Знаешь уже, что роту на переправе перемололи?

Денис осторожно кивнул. Он этого не видел, но про то, что из двенадцати лодок, переправлявших стрелковую роту из 284-го полка, до правого берега добралась половина, услышать действительно успел.

— Зажимают нас, — спокойно сказал Кузьмин, оценивающе глядя на Володина.

— Расширять надо плацдарм, без переправы нам тут каюк.

Особист кивнул.

Поскребшийся в дверь ефрейтор осторожно поставил эмалированный чайник на печку и вышел в дверной проем жопой вперед.

Оперативник, не чванясь, сам разлил чай по извлеченным из стоящей за столом тумбочки кружкам и поставил одну перед Володиным.

— Только сахара у меня нет, — сказал он.

— Мне хватит, — ответил Володин. Было похоже, что, несмотря на весьма стремную обстановку, его собирались вербовать.

«Вот делать тебе больше нечего, служивый!» — вздохнул он.

Дела у Кузьмина, однако, нашлись, Володин ошибся.

— Рассказывай! — Особист положил на стол несколько листочков писчей бумаги и взял в руку карандаш.

— И что вас интересует?

— Все! — усмехнулся сержант. — Все, что ты вчера видел. Из четвертой роты я одного тебя сейчас могу опросить.

— Я из пульвзвода.

— Ты меня понял. Рассказывай.

Володин пожал плечами и начал рассказ. Кузьмин в процессе оказался весьма дотошен, повторяясь, не глядя на опять начавшийся артобстрел, выпытывал даже мелкие подробности и в конце беседы даже схему боя заставил его нарисовать.

Сам Денис, потеряв голову по волосам, не плакал. Особиста Володин не то чтобы недооценил, опыта ему действительно не хватало, просто ситуация сложилась таким образом, что Денис вскрылся в бою до самой задницы. Сейчас, на волне заработанного в ночном бою авторитета, нужно было не вые…я, провоцируя совсем ненужные вопросы к своей биографии, а демонстрировать некоторую лояльность и готовность идти на сотрудничество. В этом случае он вполне мог и проскочить.

Крайне маловероятные, но в принципе возможные тяжкие последствия для виновников преступного промедления с контратакой Володина не особенно волновали и без этого. Эти люди ни его лично, ни весь второй батальон не пожалели. Да и разведчиков тоже. Так же как, впрочем, может быть и с ошибками, но честно выполнявших свой солдатский долг до конца старшего лейтенанта Кухаренко, младшего политрука Михневича и тех двух оставшихся для него безымянными бойцов шестой роты, расстрелянных пулеметом у проволоки в двух шагах от спасения.

Сложив исписанные листы в стопочку, товарищ сержант госбезопасности, сам того не ведая, выглядел обожравшимся сметаны котом.

«На след он встал, собака злобная!» — подумал Володин, очень старательно подавив ухмылку. Не хватало еще все испортить.

— От меня все, товарищ сержант госбезопасности? — поторопился уточнить он. — Парни в блиндаже, наверное, потеряли уже.

Довольный Кузьмин измерил его долгим оценивающим взглядом. Володин равнодушно лупал глазами и молчал.

— Спасибо товарищ Володин, идите! — наконец разродился особист.

— Всего хорошего, товарищ сержант госбезопасности! — встав, попрощался с ним Денис.

Вопрос догнал его, когда Володин взялся за дверную ручку:

— Ты свое соцпроисхождение скрывал, что ли?

Денис спокойно повернул голову:

— Нет, товарищ сержант госбезопасности. Охотник-промысловик, кочегар на Енисее, взрывник на прииске и так далее — все это я. О большем меня просто никто не спрашивал.

— Из офицерской семьи, репрессиям наверняка не подвергались… но отец ведь у Колчака служил?

— Нет конечно! С чего вы это взяли? Революция …

— Идите, Володин, — отмахнулся поморщившийся Кузьмин. — Я так, для себя спросил. У меня к тебе претензий нет. А если там кто-то бдительность проявил, то такая у нас работа.

— Я не в обиде! — пожал плечами Володин. — В пехоте проще. Всего хорошего, товарищ сержант!

Ефрейтор встретил его полным превосходства насмешливо-сочувственным взглядом:

— Что, морячок, дотошен товарищ сержант?

— Даже слишком! — подтвердил Володин, направляясь к блиндажу разведвзвода.

По третьему батальону долбила немецкая артиллерия, на Неву сносило полосу дыма. Неподалеку бахали пушки полковой батареи, окучиваемой ответным огнем немецких минометчиков. Комполка, видимо, пытался восстановить положение, не дожидаясь ночи.

Дениса несло, как на крыльях. Второй слой легенды сработал даже лучше, чем он не то чтобы ожидал, а не мог и мечтать. Особист, глядя на его ночные подвиги, в глазах на все сто процентов уже опрошенных разведчиков посчитал Володина не условно лояльным прирожденным воякой из «бывших», а матерым бойцом какого-то флотского спецотряда. Может быть, даже засекреченным пловцом-диверсантом, списанным с глаз долой за открывшееся кому-то неправильное социальное происхождение.