Кровавый песок

Блиндаж был забит давившим друг друга народом. От комиссарских звезд и петличных шпал рябило в глазах. Сам он представлял собой укрытие длиной до шести метров, шириной три и высотой два. Справа от Володина располагалась чугунная печка-буржуйка с уходящей в перекрытие трубой. По левой и дальней от входа стене был установлен обшитый бэушной фанерой рабочий стол. По нему были разбросаны бумаги, карты, карандаши и кожаные офицерские сумки. Через проход к расположеной со стороны берега стене был прибит небольшой столик с табуретом под ним и пишущей машинкой на нем. Из машинки торчали листы бумаги, перед внезапным визитом высокого руководства на ней печатали какой-то документ. Меж столом и буржуйкой опирался спиной о стену хмурый Кузьмин.

Главными героями порки оказались четыре человека. Нервно шевеливший желваками командир полка майор Блохин, колхозно-пролетарского вида майор средних лет с каменным лицом, злобно зыркающий из-под насупленных бровей военком батальонный комиссар Красиков и принявший в памятном ночном бою командование остатками шестой роты секретарь партбюро полка старший политрук Потошев. Этот сейчас был близок к обмороку. Потошев и Красиков стояли перед красным от едва сдерживаемого бешенства Щуровым без головных уборов и в гимнастёрках без ремней, словно их уже собирались вести расстреливать.

— Рассказывай! — волком повернулся к Володину начальник политотдела.

— О чем рассказывать, товарищ старший батальонный комиссар? — спокойно уточнил Денис.

Стоявший рядом с Щуровым элегантный майор в пошитой по фигуре шинели, с поясным ремнем при прорезной звезде на пряжке, а также фуражке с малиновым околышем, доброжелательно такому спокойствию кивнул. Майору было около сорока, и единственное, что немного выбивало его с плаката образца внешнего вида командира Красной Армии, — расстёгнутые ворота гимнастерки и шинели. Подворотничок на гимнастерке был свежим.

— О том, что видел двадцать четвертого апреля, товарищ Володин! — слегка успокаиваясь, уточнил Щуров. — Подробно.

— Виденные мной подробности вечерней немецкой атаки или с ходом ночного боя, товарищ старший батальонный комиссар?

— Все! Что видел и в чем участвовал! — глубоко вздохнув, еще больше успокоился начальник политотдела.

Володин сделал каменное лицо и, уставившись поверх голов присутствующих, нарочито монотонным голосом начал доклад:

— Я, красноармеец Володин Денис Александрович, проходил службу в пульвзводе второго стрелкового батальона, в расчете замполитрука взвода Семенахина. Около 20.30, после переноса немецкой артиллерией огня в ходе все еще продолжавшейся немецкой артподготовки, нами было обнаружено продвижение немецкой штурмовой группы…

— Где было обнаружено? Откуда они выдвигались? — уточнил майор, как предполагал Володин, он был начальником штаба дивизии.

— Около вагонеток.

— Тот есть, рыжие были уже вблизи ДЗОТ-а? —спросил Щуров. — Так, что-ли?

— Так точно!

— Продолжайте, товарищ Володин, — махнул рукой начальник политотдела. Начальнику штаба что-то шептал протиснувшийся к его уху еще один широколицый майор. По фенотипу то ли азербайджанец, то ли армянин. Вероятно, последний. Тот был примерно такой же фатоватый, как и НШ, разве что без ремня со звездой на поясе и не пехотинец, а сапер. Касательно черного поля петлиц и скрещенных топоров эмблем майора особых вариантов кроме инженерных войск не просматривалось.

—В ДЗОТ-е в тот момент находилось пять человек. Наш расчет и два разведчика из сто девятой ОРР, они устроили у нас наблюдательный пункт. Конфигурацию позиции присутствующим обрисовать, товарищ старший батальонный комиссар?

— Не надо, я ее видел.

— В общем, сразу же после обнаружения немцев старший сержант Крунгашкин и красноармеец Мамоницков выдвинулись к левым площадкам, я к правой передней, а при пулемете остались замполитрука и красноармеец Усачев.

Рассказ вызвал большой интерес даже у проштрафившейся четверки.

— Заняв площадку, — продолжил Денис, — я обнаружил на дистанции гранатного броска штурмовую группу из четырех немецких солдат, заходивших к ДЗОТ-у с глухой стены, и расстрелял их.

— Какой герой! — не выдержал несколько пришедший в себя секретарь партбюро. — Сколько же я таких рассказов уже наслушался! Вот очевидцев всегда нет!

Володин пожал плечами.

— Не верить мне ваше право, товарищ старший политрук.

— Вот я и не верю тебе!

Володин безразлично пожал плечами еще раз.

Красиков в этот момент хотел поддержать коллегу, но, глянув на Щурова, передумал.

Взрыв гнева старшего батальонного комиссара упередил Кузьмин.

— Это неважно, товарищ Потошев чему вы верите. Важно, что у Особого Отдела товарищу Володину есть основания верить…

Воцарилась мертвая тишина, удивились решительно все.

— Прошлым вечером я лично осмотрел отбитый у фашистов участок траншеи и Семенахинский ДЗОТ тоже, — пояснил оперативник. — Товарищ Володин, опасаясь таких обвинений, не захотел уточнить, что перед окопом застрелил только трех немецких солдат. Четвертого он убил в рукопашной в окопе. Тела на месте, если кто-то желает, тоже может их осмотреть.