Кровавый песок

Истошно оравший и грязно матерившийся Беспалов остановить подчиненных не сумел. Немцы, видя это дело, поднажали, и выжимаемая частыми взрывами ручных гранат группа политрука тоже была вынуждена отходить. Тот, к его чести, на пару с Иваном шел последним.

Володин к этому времени плюнул на северное направление и торопился сжечь как можно больше патронов, не пуская атакующих со стороны реки немцев к траншее. Те послушно лежали, расстреливали покинувших окопы людей и иногда бросали в сторону траншеи гранаты, в большинстве своем мимо цели.

Дураком, однако, младший политрук не был:

— Прикройте нас и уходите сами! — заорал он, чуть задержавшись у пулемета.

Володин, отбросив короб, заряжал в него двухсотку.

— Понял меня?

Денис не глядя махнул рукой.

— А я? — поймал Дениса за рукав сапер после первой очереди.

— А ты вали! — ответил Володин, прежде чем снова нажать на спуск. — Я догоню.

Уговаривать бойца не пришлось. Добить ленту, впрочем, тоже. Не забывший о штурмовой группе в траншее Володин в очередной раз на всякий случай бросил в соединяющий с ней пулеметный окоп ход сообщения трофейную «колотуху» с осколочной рубашкой поверх, услышал оттуда крики и стоны, швырнул туда же вторую, отлакировал ход пулеметом, бросил его и, подхватив стоящую у крутости СВТ, кинулся наутек.

Спину немного прикрывал холмик. Именно сейчас ползти не имело смысла — нужно было срочно наращивать дистанцию с противником.

«Триста один. Триста два. Триста три. Падай!» — Володин рухнул наземь и откатился в сторону. Трассеры взявшего его на прицел M.G прошли выше. Пули стрелков ложились вокруг, поднимая клубы пыли и фонтаны песка.

— Б…ь! — выругался Денис, скатываясь в мерзко воняющую мертвечиной старую большую воронку. Внутри тонули в песке два трупа в серых шинелях и шапках-ушанках, с клапанами, завязанными под подбородками.

— Б…ь! — еще раз произнес он, когда это импровизированное укрытие обстрелял пулемет и он чуть было не напоролся на незамеченный им ранее штык, торчащий из песка.

Очередная очередь запорошила лицо песком.

— Сука! — зашипел он, вжимаясь в землю и протирая глаза.

Воронка, вероятнее всего, была осенней и гораздо большей, чем бы того сейчас хотелось, так что успела заплыть песком.

— Б…ь! — передернуло его, пробив адреналиновую блокаду. Подсвеченное ледяным светом осветительной ракеты черное распухшее лицо трупа своими пустыми глазницами, казалось, глядело ему не то чтобы в глаза, а прямо в саму душу.

Вокруг воронки шибанула пулями еще одна очередь.

— Б…ь! — Он вжался в землю.

Нужно было некоторое время не маячить, на нейтральной полосе он был не один. Неподалеку кто-то тяжело стонал. Метров на пятьдесят дальше еще один раненый панически кричал, умоляя его не бросать.

— Твою мать!

Немцы вели по остаткам взвода беспорядочный огонь, почти непрерывно подсвечивая поле боя ракетами. Ползти было по-прежнему не вариант. Окопы и немцы в них были слишком близко.

Для усыпления бдительности скрадывающего его фрица Володин подождал десять минут и птичкой выскочил из воронки. «Триста один. Триста два. Триста три. Падай!» В этот раз он упал сразу в воронку. К счастью, пустую. Пулемет его не стерег, вел огонь в другом направлении. Два-три выстрела вслед сделали только стрелки.

Через пятнадцать минут ракеты немец пускал уже реже. Теперь можно было использовать интервалы меж ними.

— Еще одна перебежка, дальше ползком! — сказал он вслух сам себе.

«Триста один. Триста два. Триста три. Падай!» — В этот раз ручной M.G не подловил его, скорей, по случайности. Пулеметчик, похоже, сторожил именно Володина, но поторопился нажать на спусковой крючок.

— Б…ь! — Денис покрутил головой, укрывшись в небольшой воронке за покрытым прошлогодней травой песчаным горбиком и глядя на топорщащуюся выше левого локтя вату. Боли не было, рука сгибалась. Володин сунул в дыру палец. Влаги под ватой тоже не ощущалось.

— Твою же ж мать! — вздохнул он. Смерть прошла совсем рядом.

Со стороны полка по немцам вели сильный огонь станкачи и, судя по «гранатным» разрывам, ротные минометы. Немец отвечал тем же.

— Надо выбираться отсюда, Денис, — рассудил Володин, намечая маршрут к следующей воронке в свете очередной немецкой ракеты. — Пока еще можно…

Близилась полночь.

* * *

27 апреля 1942 года

— А я тебя уже не ждал! — поприветствовал Дениса политрук, найдя его в траншее и подсветив лицо спичкой.

— Как я рад это слышать! — едва шевеля губами, ответил растекшийся по крутости стрелковой ячейки Володин. Сил не было. Совсем. — Не дождетесь.

— Идти можешь? — поинтересовался политрук. — Ты не ранен?

— Пожалуй, да. Нет, не ранен. Устал просто. Нервное напряжение отпускает.

— Помогите ему! — рыкнул политрук двум сопровождающим бойцам. — И винтарь не забудьте прихватить.

— Утром опять атака? — усмехнулся Володин, вставая. Ноги едва держали, пришлось опереться на СВТ.

— Уже утро, Денис, — грустно фыркнул во тьме Беспалов.

—Значит, без меня никак.

— Совсем никак! — подтвердил политрук. — Как же я без тебя-то?

— Тогда ведите, товарищ младший политрук. Желательно через кухню.