Кровавый песок

Попытка контратаковать заглохла, едва начавшись. Ворвавшиеся в впереди расположенную «поперечную» траншею немцы не забыли поставить в прикрытие два ручных пулемета с толковыми расчетами. Кинжальный огонь по контратакующим русским они открыли просто губительный. Володин не погиб по чистой случайности. Вероятно, бежавший левее него сбившись в кучу расчет ДТ просто привлек больше внимания. Бывший при пулемете наводчиком лейтенант Алдошкин стрелял сходу. Немец срезал всех троих одной очередью и вполне мог добавить к ним Дениса, если бы тот не успел нырнуть лицом в песок, как никогда остро пожалев, что с ним нет пехотной лопатки.

Впрочем, будь пулеметчики и автоматчики «ударной группы» поопытнее, они эти два M.G вполне бы могли задавить. Но именно опыта им не хватало, а момент открытия огня немцы подобрали идеально. Обернулось все это предсказуемо скверно — «ударная группа» мало того, что за пару минут понесла большие потери, так еще и потеряла при этом половину пулеметов и своих самых мотивированных бойцов. И командира в том числе.

Вытащивший Беспалова Иван разместил младшего политрука в воронке от немецкого «чемодана» и, перевязав его, с растерянным видом сидел рядом, не зная, что делать дальше. На лице раненого пулей в живот младшего политрука крупными буквами была написана обреченность. Однако умирать в слезах и соплях Андрей Петрович не хотел.

— Ну вот и все, помкомвзвод! — улыбнулся он Денису синими губами. — Отбегался я. Принимай роту…

— Типун тебя на язык! — буркнул Володин, мельком глянув на бинт под распоротой гимнастеркой. После чего, переведя взгляд на разведчика, рыкнул: — Плащ-палатку ищи! Бегом! В медсанчасть командира потащим!

Иван подскочил, как укушенный, и исчез в траншее.

— Некогда, Денис, фашист…

— Ради бога, заткнитесь, товарищ политрук! — обрезал Беспалова Володин. — Уж этого ты точно заслужил. И без нас тут полчаса повоюют, немец еще нескоро траншею зачистит.

Приняв аргумент, политрук нашел руку Володина.

— Закурить есть?

—Вот-вот! — одобрил Денис. — А то он помирать здесь собрался. Оттащим к Аграчеву, там покуришь. А ночью он тебя на правый берег отправит. С Петровым поди еще и в одной палате лежать будете. Анекдоты травить!

Иван сумел добыть даже не плащ-палатку, а слегка покоцанные осколками самодельные носилки. К носилкам прилагался Кузьмин. За особистом плелся хвост в виде все того же делового ефрейтора, которого Володин уже не чаял увидеть. Тот, впрочем, потерял весь свой лоск и испуганно зыркал по сторонам.

— Жаль! — обронил особист, глянув на опоясывающую живот Беспалова повязку. — Как ты так, Андрей?

— Разрешите доставить младшего политрука в ПМП, товарищ сержант госбезопасности! — воспользовался случаем Володин. — Не по-человечески это, бросать командира!

Кузьмин пожевал губы, задумавшись, но все же кивнул. Ефрейтор воспринял эти раздумья по-своему и, поддавшись страху, влез с совершенно неуместной инициативой:

— Мне сопроводить их, товарищ сержант?

Оба находившихся в воронке разведчика машинально схватились за оружие. Впрочем, Володин, в отличие от Ивана, стрелять не собирался. Удар снизу-вверх прикладом в голову отправил бы наглого халдея в лучший мир не хуже.

Прекрасно уловивший этот момент оперативник только усмехнулся и, глянув в сторону своего подчиненного, добродушно погрозил ему пальчиком.

— Это с каких пор у нас разведчиков надо конвоировать? А я как же без тебя? Вдруг меня самого ранят, а тебя рядом нет? Даже перевязать будет некому!

Парень испугался, как будто ему приставили ствол ко лбу. Что, собственно, было немудрено. Прилагавшийся к мягкой речи взгляд Кузьмина был таким, словно он не только этот самый ствол ко лбу перетрусившего халдея приставил, но и уже вот-вот нажмет на спусковой крючок.

— Поторопитесь, товарищ Володин! — на Дениса опер смотрел вроде бы даже с симпатией. — Отнесете товарища Беспалова и сразу назад. Не подведите меня.

— Есть, товарищ сержант! — рявкнул Володин.

Иван отрепетировал секундой позже.

— Клади носилки! — бросил ему Денис, накинув ремень СВТ на шею и разместив ее «по охотничьи» поперек груди. — Х…и ждешь?

Когда они переложили политрука на брезент, Кузьмина с трусоватым ефрейтором за спиной уже не было.

* * *

Тянувшаяся вдоль обрыва траншея и блиндажи рядом были уже очень сильно разрушены артиллерией противника. Воронок от снарядов все тех же 203-мм немецких «Пионов» и 155-мм гаубиц[1] близ береговой черты было прямо-таки подозрительно много. Ладно еще что до немецких траншей было далековато, так что снайперы по мелькающим у гребня русским не стреляли[2]. Одни только пулеметы брызгали своими желтыми трассерами. Впрочем, без большого успеха, очереди шли выше.

Поневоле дергаемый на буераках Беспалов кусал губы от боли, но молчал.

Полковая батарея не стреляла. Судя по стоявшему без прицела 82-мм миномету, тупо брошенному минометчиками в своем полузаваленном песком окопе, у уцелевших к этому времени под немецким контрбатарейным огнем «окурков» лейтенанта Гринблата вышли боеприпасы.