Кровавый прибой

— Есть такое дело. Я ему тоже не особо поверил, потому что актер из него хреновый. Как это Станиславский говорил: «Не верю!» А в чем именно, по-твоему, он врет?

— Да насчет проституции, к примеру!

— Почему ты так думаешь?

— Да как это так — нормальная девчонка, студентка, с хорошим воспитанием, не из бедной семьи, ни с того ни с сего начнет за деньги себя продавать, трахаться с кем ни попадя, да еще в чужой стране! Бред какой-то…

— Не совсем, старик. Мне Домаджо тоже не понравился, но тем не менее исключить, что он сказал правду, нельзя. Ты забываешь, что у Полины перед поездкой была тяжелая психическая травма. Между прочим, данное решение могло быть реакцией на такую травму. Так или иначе, но версию с проституцией надо проверить.

— Надо, дело ясное, только как? Где ты сейчас этот кабриолет найдешь?

К полудню солнце стало палить просто невыносимо, и Дугин с Вороновым, искупавшись напоследок, вернулись в отель. Тому была и еще одна причина: друзей еще с утра предупредили, что в половине первого у них будет встреча с их гидом, русской девушкой Галей.

Встреча состоялась в холле отеля; когда Галя появилась и, улыбнувшись, произнесла несколько первых слов, ее судьба стала для Воронова и Дугина открытой книгой.

Галя была типичным явлением «совковой» действительности конца двадцатого века, яркой представительницей огромного семейства бывших «интердевочек», которым в итоге долгих трудов и стараний удалось-таки выйти замуж за иностранца и «отвалить». Как правило, это не москвички, а девчонки из российской или украинской глубинки, торговавшие своим телом в Москве или Питере. Уезжая из России, они лелеяли наивные мечты о том, что будут сидеть на шеях своих импортных мужей, но те, пресытившись лаской, нежностью и сексуальным искусством своих русских супруг, в конечном итоге отправили их работать. В Германии, Англии и странах Скандинавии таким девушкам тяжело: языка они, как правило, не знают, и им светит в лучшем случае работа нянечками в домах престарелых, то есть ежедневная возня с нечистотами. Тем, кто попал в страны Средиземноморья, повезло гораздо больше: русских туристов здесь сейчас как собак нерезаных, бизнес на них делается огромный, а значит, люди, говорящие по-русски, нужны. Вот и устраиваются такие Гали гидами, возят наших туристов на автобусах, вызывая у москвичей и питерцев улыбки деревенскими оборотами речи. В течение первого года за границей у них наблюдается задирание носа перед русскими туристами — я, мол, тут останусь, а вам через неделю опять в вонючий «совок», но потом это проходит, и девушки общаются с россиянами вполне нормально.

Гале на вид было около тридцати лет. Как и положено, она была высокая, с хорошей фигурой. Свои волосы у нее были темно-русые, но она красилась в блондинку (опять же понятное дело — южных мужчин, жгучих брюнетов, всегда тянет на противоположность. Далеко ходить не надо — и в России все любовницы азербайджанцев — крашеные блондинки).

— Меня зовут Галя, — произнесла она, блеснув своим фрикативным «г», являющим собой нечто среднее между «г» и «х», — а вас? Дугин и Воронов представились, и Галя рассказала им, какие фирма предлагает экскурсии, что почем и так далее. Когда официальная часть была завершена, Воронов перешел к главной теме:

— Скажите, Галя, а с Полиной Шанской тоже вы работали?

— Шо? Это которая с Москвы, которая пропала?

— Да.

— Я работала… Тут у нас еще один гид есть, болгарин, но с Полиной была я.

— Галя, мы ее родственники, — сказал Дугин, — на здешнюю полицию, как нам кажется, надежды мало, вот мы и решили сами найти Полину. Вы сможете нам в этом помочь? Естественно, не бесплатно, — добавил он, заметив, что Галя недоуменно пожала плечами.

— А как же я вам помогу? — спросила она. — Разве я что-нибудь знаю?

— Нас интересует любая информация, — сказал Воронов, — как Полина себя вела, какое у нее было настроение, о чем с вами беседовала, с кем встречалась, если вы это видели… Нам все это очень важно!.

— Как себя вела… — Галя призадумалась. — Да нормально. Обычно. На экскурсии почти не ездила, говорила, что лучше искупается, чем в автобусе сидеть. Купалась много, очень ей это нравилось. Плавать любила, хотя слишком далеко вроде не заплывала.

— То есть утонуть она, по-вашему, не могла?

— Не знаю… Вряд ли. Тут народу полно, если что, вытащат. Правда, она ночью купаться любила.

— А с кем она по ночам купалась? Неужели одна? — спросил Дугин.

— Она говорила, что одна. Я ее спрашиваю: «Не страшно тебе? Черная вода…» А она смеется — чего, мол, бояться.

— Интересно, — сказал Воронов, — смелая какая девочка… А вообще вы ее с какими-нибудь мужчинами видели?

— Только один раз. Она в баре сидела, а к ней два пацана подвалили. Один был здорово датый, так он ее по груди погладил… Она без лифчика сидела, маечка тоненькая. Ну вот, погладил он ее, а Полина ему ка-а-ак вмажет! Оплеуха на весь бар прозвенела… Ну, он, как и все мужики тут, горячий, на Полину кинулся, а здесь уже бармен подскочил… Вывели того парня. Орал он как чокнутый, грозился…

— А чем он угрожал?