Кровавый рассвет

Когда я постучал, она открыла дверь и замерла в дверном проеме, высокая и манящая. Зеленый махровый халатик, подвязанный поясочком с кисточками, чуть приоткрывал роскошную грудь и подчеркивал соблазнительную округлость бедер, а дразнящая ложбинка между грудями словно и не имела к ней никакого отношения. Эта зовущая дорожка шла дальше к пупку и пропадала в манящей впадине. Рондина очень редко надевала лифчик – такой у нее был бюст. Солнечный свет посылал стрелы, которые горели на ее медно-рыжих волосах, как золотая корона. Ее губки трепетали в чудесной улыбке.

– Привет, Рондина, – вздохнул я.

Но она не была Рондиной. Она была Эдит Кен, а Рондина – ее старшая сестра – уже давно была мертва.

«Годы войны, – подумал я, – страшные неописуемые годы, которые сейчас кажутся совсем нереальными».

Та, первая Рондина, которая попала из уютного налаженного быта дома Кенов в нацистский лагерь как разведчик… Я же был агентом ОСС, который выследил ее в оккупированной Франции, чтобы убить, но не убил, а ранил ее любовью. Любовь… до тех пор, пока она не вогнала в меня две пули и оставила подыхать. У меня долго потом не проходила ненависть. Я запомнил это роскошное тело и удивительное лицо. Потом я встретил их опять, спустя много лет после того, как Рондина была убита, но теперь они принадлежали Эдит, ее младшей сестре. Для меня же Эдит всегда оставалась Рондиной, которую я любил когда-то, и она не возражала, потому что ее я любил еще больше.

Я чуть было не прикончил ее сначала, потому что подумал, что это вернулась с того света Рондина. А теперь? Теперь бы я убивал из-за нее так же, как и она из-за меня.

– Тайгер… – она протянула руку, которую я жадно схватил. Ее рот был мягким страстным цветком, горячим и влажным. Ее пальцы вцепились в мои плечи, а я прижал ее к себе так сильно, что мы казались одним человеком, который объят непомерным, всепоглощающим желанием. Но тут было нечто другое, и она сразу же это почувствовала: оторвалась от моего рта, вывернулась из кольца моих рук и посмотрела вопросительно:

– Милый, что с тобой?

У нее был низкий, чуть хрипловатый голос, который всегда меня волновал. Она взяла меня под руку, и мы вошли в комнату. Как непросто все объяснить! Я подал ей кофе, и сам выпил полчашки. Она терпеливо ждала.

– Придется отложить нашу свадьбу, киска… – наконец сказал я.

Боль, вспыхнувшая в ее глазах, была мимолетной, она пропала, оставив печальный блеск, который слишком многое объяснял:

– Ты можешь рассказать… Я качнул головой:

– Нет, извини…

– Но сегодня…

– Я собирался написать заявление об увольнении. Но это случилось раньше, чем я… Очень важное дело, и никто другой не сможет с ним справиться.

– Никто?

– Киска, милая… Это затрагивает безопасность страны, может быть, и твою тоже. Ведь Англия и США так крепко связаны. Я не могу отказаться и не имею права рассказать о своей работе, хотя уже и так сообщил тебе кое-что лишнее. У нас есть свод правил, который нельзя нарушать, и который мы не нарушим до самой смерти, а она всегда рядом. Прости, детка, но прежде всего работа, а уж потом… Я думаю, ты умница и поймешь меня.

– Это очень трудно, – она вдруг отвернулась, и ее губки сложились в жалкое подобие улыбки. – Я даже не знаю, что сказать.

– И не надо. Я быстро покончу с этим делом и вернусь. Ее глаза снова нашли мои и блеснули.

– А ты сможешь вернуться на сей раз?

– Я всегда делал это раньше.

– Если ты обещаешь, что в последний раз… Потом ты останешься со мной? – она сжала голову руками.

Сколько ты убил, Тайгер? Сколько раз они убивали тебя? Обстоятельства, обстоятельства! Но твоя звездочка может скрыться за тучами, и тогда…

– Рондина…

– Нет, дай мне сказать! Раньше тебе было все равно – жить или умереть, но теперь ты мой. Я стану ждать тебя, а это непростая вещь – ждать и надеяться, надеяться… Как мне жить с этим, Тайгер?

Я встал.

– Когда это кончится, я вернусь.

– Меня может здесь не быть.

– Я найду тебя.

– Я не об этом. Я очень долго мучилась. Мне казалось, что я уже нашла любовь и безопасность, о которых мечтала, но теперь, когда все пошло прахом, я могу найти кого-нибудь другого. Я почти нашла его однажды…

Я не мог сказать ей того, что хотел. Я не мог объяснить, не имел права спорить и мне, по правде, не хотелось ни того, ни другого. Не было преграды, которую она не смогла бы преодолеть, если б захотела, ну а коли нет… И я просто сказал:

– Колесо – оно круглое, киска, выигрывает твой номер или нет. Но я вернусь. Некоторые вещи не меняются. Я – одна из них.

Я пошел к двери, обернулся и подмигнул ей. Ее лицо не изменилось, все та же печальная улыбка, и я знал, что у нее сейчас творится на душе. Однажды у меня было такое в прошлом.

«Прелестное начало для свадебных колоколов, – вертелась в моей голове дурацкая фраза. – Прелестное начало…»

Я забрал свои пожитки, переехал в отель Леопольда и снял номер под именем X. Талдона – по инструкции Грэди. Подождав полчаса, я набрал номер Нью-Йорка (армейский контроль), попросил Вирджила Адама и произнес пароль:

– Тайгер Манн здесь. Это «ПЛАТОН», номер 4-4-9-1. Пароль верен?