Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  - Нет, эти еще пригодятся, - поспешил заверить Михалыч. Испытывать оружие на живых, хоть и подневольных, людях хотелось меньше всего. Нужно было поскорее придумать правдоподобную отмазку. - Рабов стоит поберечь. Сколен-то... того, и когда мы его вернем, неизвестно.

  - Об этом я и хотел поговорить, - усмехнулся, оглаживая бороду, король. - Весной армия пойдет в Нижний Сколен...

  - Почему в Нижний? - изумленно спросил Михалыч. От удивления он забыл, что перебивать короля, мягко говоря, небезопасно. Но Амори еще находился под впечатлением от стрельб, а потому дерзость оставил без внимания. - Что мы там забыли?

  - Долго объяснять, сир Михалис, - задумчиво произнес король. - Знаете ли вы, кто правит Нижним Сколеном?

  Михалыч почесал отросшую за год бороду. Растительность на лице раздражала неимоверно, но бриться ножом, в холодной воде и без зеркала он так и не научился, да и не принято у алков ходить с голым подбородком. Чай, не сколенцы...

  - Ваше величество, политика - ваше дело. Но я слышал, какой-то то ли Валигар, то ли Кард...

  - Вообще-то Кард. Но важен не сам Кард, а его титул. Видишь ли, он - Император. А между императором и королем такая же разница, как между мной и тобой.

  - Он что у вас, верховный правитель? - изумился Михалыч. А ему-то казалось, что сильнейший из здешних правителей - сам Амори. Впрочем, если вспомнить все, слышанное о Сколенской Империи до Великой Ночи, да сопоставить с культом Стиглона, которого весь Сэрхирг признает Отцом Богов... А еще с тем, что все королевские династии Сэрхирга возводят свои генеалогии к легендарному Харвану Основателю и именуются Харванидами, и старшей считается именно сколенская ветвь рода... Или уже касты?

  - Когда-то так и было, - поморщился король, и Михалыч понял, что невольно допустил бестактность. "Ах да, он же когда-то восстал против Империи! - вспомнил наконец Михалыч. - Поосторожнее надо с базаром, а то ведь можно стать на голову короче". - Еще при моем отце. Но при одном из императоров нас заставили влезть в бесконечную и бессмысленную войну на Севере. Вот ты сам скажи, зачем алкам погибать во славу Сколена в горах Крамской и Кетадринской земель? Во время Великой Ночи тогдашний император ничем не помог провинциям. Всякий выкручивался, как мог. И потом, когда все кончилось, оказалось: Империя способна только брать, ничего не давая взамен, а ее правители стали ничтожествами. Мне было лишь семнадцать лет, но я помню.

  Амори прикрыл глаза, на лице появилась совсем не свойственная королю мечтательность. Михалыч пожалел, что он не журналист. Это была бы сенсация - взять интервью у настоящего короля. Не современного, который "царствует, но не правит", да и то по инерции, а настоящего. Интереснее, наверное, были бы лишь воспоминания Сталина. Или Гитлера. Но этим двоим на мемуары точно не хватило бы времени.

  - Отец вырос совсем в другой стране. По-моему, он так и не понял, что все изменилось. Он требовал от меня, чтобы я всегда хранил верность короне, и я, действительно, поначалу хотел жить в единой Империи. Понимаешь, со сколенской армией алки ходили в северные горы, но и к нам бы, если что, на помощь пришли сколенцы, баркнеи, алхагги, балгры, тарды, хеодриты... Всегда лучше жить в большой и сильной стране, чем во множестве маленьких и беззащитных.

  "Кто бы объяснил это Ельцину, - подумал Михалыч. - И "почвенникам" типа Шафаревича с Хомяковым, радующимся, что избавились от "нахлебников" из бывшего СССР". Услышать такие речи из уст короля-сепаратиста, похоронившего ту самую Империю, было, мягко говоря, неожиданно.

  - Мой отец умер, когда мне едва сравнялось семнадцать лет. Старших сыновей у отца не было. Точнее, были, но... сплыли. Наследовать ему должен был я, и уже почти сто лет во главе провинций ставили только Харванидов. Каждый из них правил своей землей пожизненно, передавал ее по наследству, содержал даже личные дружины под видом "телохранителей". Но формально мы были всего лишь назначаемыми Императором чиновниками, которых в любой момент можно отозвать. Словом, оставшись без отца, я поехал в столицу за утверждением в должности.

  Я сам составил отчет о состоянии дел. Собрал сотню телохранителей, погрузился на корабль, заодно повез налоговые поступления. Думал, еду в столицу великой страны. Я ошибся. Молодой был, глупый... Не было уже не то что великой - просто страны. Армия разбежалась. Казну разворовали. Флот догнивал у причалов, и никому не было до этого дела. А императором вертели, как хотели, придворные. Маршалы без армий, адмиралы без флотов, казначеи без казны. И в каждом - гонора на всю Империю, а ума... Сам посуди, Михалис: у меня, даром что правил в крошечной провинции, через несколько месяцев уже было войско - пять сотен солдат, пятьдесят рыцарей и десяток галер. Не ахти, но по тем временам хоть что-то. У меня были казна и полные амбары зерна. А у него там - ни-че-го! Но самомнение...

  - Ваше величество, не сочтите за дерзость, но я слышал, оба Сколена пострадали куда больше Алкии. Может быть, стоило им помочь?