Кровавый разлом

Пер сел у кухонного окна с телефоном в руке. Ни одной незнакомой машины не появлялось. И за последние сутки никто ему не звонил. Но стряхнуть напряжение все равно не удавалось. Он хотел было поработать, но у него не было желания не только звонить предполагаемым клиентам, но даже и сочинять за них ответы на вопросы в анкете. Какую роль в вашей жизни играет мыло такого-то и такого-то сорта?..

Вместо этого он позвонил в отцовский банк в Кристианстаде — попытался понять, как же на самом деле обстояли финансовые дела отца. Оставил ли он Перу хоть что-нибудь?

Двадцать две тысячи крон — все, что было на счету отца в банке. И несколько акций «вольво» — это забавно, потому что Джерри никогда и ни за что не хотел покупать шведские машины. Никаких ценных произведений искусства, дорогих вин или спортивных автомобилей — ничего этого не было.

Пусто. Акционерное общество «Морнер Арт» оказалось пустой скорлупой.

— Нельзя сказать, чтобы ваш отец был нищим, но к этому шло, — сказал ему клерк в банке, занимающийся наследством Джерри.

— Но когда-то ведь у него были большие деньги?

— Да… по счетам компании то и дело проходили довольно значительные суммы. Но последние годы ваш отец снимал со счетов очень много… есть, конечно, вилла в Рюде… вернее, была. Но это вопрос к страховой компании… А на сегодняшний день могу только сказать… то, что он оставил… в общем, на похороны хватит.

Что же, земле его, по крайней мере, предадут. Хоть с этим проблем не будет, горько подумал Пер.

Впрочем, он никогда и не рассчитывал получить от отца большое наследство. Сейчас его интересовало другое.

— Вы говорите, он снимал со счета много денег… что это было? Заработная плата самому себе?

— Нет… — Пер услышал щелканье клавишей компьютера. — Это были дивиденды, заработная плата и пенсионные выплаты его сотруднику, Гансу Бремеру.

Пер поблагодарил, нажал кнопку отбоя и долго еще сидел с трубкой в руке. Почему именно Бремеру? Почему Джерри выплачивал огромные суммы даже не себе, а именно Гансу Бремеру? И куда они делись теперь, когда Ганс Бремер мертв?

Он вспомнил бумажку, найденную в посудном шкафу в квартире Бремера.

Четыре имени.

Он пошел в ванную и вытащил джинсы из корзины с грязным бельем. Хорошо, что не успел постирать.

Записка была на месте.

Он положил ее на стол и долго рассматривал, словно ожидал, что имена и цифры сами по себе изменят порядок и дадут ему ключ к какому-то неизвестному шифру.

Ингрид, Кэш,[6] Фонтан и Даниела. И напротив каждого имени — телефонный номер.

Ингрид — сестра Бремера, но остальные имена были ему неизвестны.

Он решил начать с первого — с кого-то, кого Бремер окрестил «Кэш»… зачем он ввязывается? Не лучше ли плюнуть на всю эту историю?

Наверное, было бы самым разумным, но чем тогда заниматься? Сидеть и думать об опухоли Ниллы?

После трех сигналов ответил уверенный мужской голос:

— Фалль.

— Добрый день, — сказал Пер. — Меня зовут Пер Мернер.

— И что?

— Я звоню по поводу одного вашего знакомого… во всяком случае, я думаю, что это ваш знакомый.

— И что?

— Его зовут Ганс Бремер. Вы его знаете?

Несколько секунд молчания. Перу показалось, что на другом конце идет какое-то совещание — на заднем плане слышны были тихие голоса.

— Бремер мертв.

— Я знаю. Я просто пытаюсь узнать о нем побольше.

— Почему?

— Мой отец, Джерри, работал с ним много лет, и мне хотелось бы узнать о нем хоть что-то. Я и об отце-то почти ничего не знал… Но… вы ведь знали Бремера, не так ли?

Опять голоса.

— Да… знал.

— И вас зовут Фалль?

— Да… Томас Фалль. — Интонации по-прежнему настороженные. — А откуда вы узнали мой номер?

Пер объяснил — нашел бумажку в квартире Бремера. Его собеседник, казалось, успокоился.

— Ваш номер стоит против имени «Кэш»… почему?

— Он так иногда меня называл. Я в те времена увлекался Джонни Кэшем… ну, сами знаете… «The man in black».

— А вы его родственник?

— Нет, не родственник. Он вел вечерние курсы фотографии в Мальмё, а я собирался стать рекламным фотографом. Давно это было… в середине семидесятых. Через год он уволился… вернее, его уволили.

— Почему?

— Он был… не совсем обычным парнем. К нам он относился хорошо, но преподавал… очень уж нерегулярно. Он много пил… уже тогда.

— А вы знали, что он и порнографией занимается?

Пауза.

— Да… хотя сам он об этом ничего не рассказывал. Я потом узнал.

— Но вы поддерживали контакт?

— Да… впрочем, что значит — поддерживали? Иногда я звонил, спрашивал, как дела, помогал ему находить заказы… Бремер, по-моему, был очень одинок. Семьи не было, только сестра.

— Он когда-нибудь говорил о человеке по имени Маркус Люкас?

— Маркус Люкас? — Фалль опять помолчал. — Нет… не думаю. Не помню…

Пер раздумывал, что бы ему еще спросить, но Фалль, оказывается, еще не закончил:

— Но он мне как-то оставил сумку… по-моему, она все еще где-то валяется.

— Бремер оставил у вас сумку?

— Да… кажется, в прошлом году. Зашел без предупреждения, сильно под газом… говорит, пусть у тебя побудет. Не помню, куда я ее сунул.

— А вы найдете время поискать?

— Конечно… она на чердаке, почти уверен.

— Могу я позвонить попозже?