Кровавый след

Я решил, что не стану говорить Латифу о своей службе в Афганистане. Даже если найдется человек, который узнает меня, ему придется долго доказывать, что он не ошибся. Если же я сам упомяну Кандагар, то разыщут людей, которые должны меня знать, и тогда я погибну, а миссия, возложенная на меня, будет провалена.

Мы дошли до жилья Сохиба. Он быстро откатил свой лоток и вернулся:

– Теперь можно идти к Латифу.

Дом, в котором находился Латиф, служил ему одновременно штабом и жильем. По сравнению с теми жалкими глиняными строениями, какие я видел в Мазари-Шерифе, Имамсохибе и в районе рынка в Кундузе, это был настоящий дворец.

«Джип» моджахедов въехал во двор и остановился. Один из духов буркнул что-то невнятное, и Сохиб обратился ко мне:

– Пойдем, джура. Он проводит нас в жилье, там мы будем ждать. Нас позовет сам Латиф.

– А когда он нас позовет?

Сохиб перевел мой вопрос на фарси. Как только он замолчал, моджахеды дружно рассмеялись, обзывая меня ослом, тупицей и другими словами, характеризующими мой недалекий ум. Я спокойно слушал весь этот вздор, не показывая, что понимаю, о чем идет речь. Потом один из бандитов выхватил из кобуры наган и стал вертеть им перед моим носом. Сохиб весь сжался от испуга. Я был спокоен, на моем лице не дрогнул ни один мускул. Негодяю понравилось подтрунивать надо мной. Он с нескрываемым наслаждением приставил ствол к моему лбу и дико захохотал. Я молниеносно перехватил его запястье и резко отвернул в противоположную от себя сторону. Дух выпустил наган и перепуганно уставился на меня. Все было проделано очень быстро и, ручаюсь, он даже не сообразил, что к чему.

Я улыбнулся моджахеду и протянул ему наган.

– Ты все-таки доложи господину Латифу о нашем прибытии, – сказал я.

Он уставился на Сохиба, который все еще никак не мог прийти в себя от такого неожиданного поворота событий, и ждал перевода сказанного мной.

– Не спи, Сохиб, – толкнул я парня в плечо, – не видишь, что люди ждут?

Тот тупо заморгал в ответ. – Переводи, – приказал я ему.

Сохиб поклонился и перевел моджахедам мои слова. Я заметил, что его отношение ко мне резко изменилось. Теперь он видел во мне героя, которому ничего не страшно.

Моджахеды удалились к Латифу, а мы с Сохибом остались вдвоем.

– Ты почему так испугался? – спросил я у него.

– О, джура, – произнес тот, восторженно глядя мне в глаза. – Ты такой храбрый, но ты неправильно сделал.

Я промолчал, и он продолжал:

– Меня могут убить.

– А тебя-то за что? – удивился я.

– Здесь так не принято. Они будут злиться, что я привел неверного в дом.

– Не беспокойся, друг, как-нибудь выкрутимся, – похлопал я его по плечу.

– Ты будешь мстить Шокару? – неожиданно спросил Сохиб.

– Это за что же?

– Он говорил о тебе такие слова…

Сохиб волновался и не мог подобрать подходящих слов.

– Это очень плохие слова, – добавил парень. – У нас они ругательные, очень обидные.

– Только и всего? – усмехнулся я.

Сохиб бросил на меня быстрый взгляд, а потом посмотрел в сторону дома, где скрылись моджахеды.

– Они будут убивать меня и тебя.

Я не стал переубеждать парня, так как знал, что это бесполезно. Сейчас меня интересовало другое – почему моджахеды так плохо обращались со мной. Наверняка у Латифа было много наемников, и среди них также – русские. Неужели боевики Латифа обращались так плохо со всеми неверными, как выразился Сохиб? Или это касалось только моей персоны? Я с ужасом подумал, что такое их поведение могло как-то быть связано с афганцем, у которого я отнял «уазик». Мир тесен, и всякое могло случиться. И тут я вспомнил о слежке за мной в Мазари-Шарифе. Жаль, что я не смог узнать, кто были те двое, неотступно следовавшие за мной. Нехорошее предчувствие одолевало меня, но я старался не выдать волнения Сохибу.

Послышались приближающиеся шаги. Было уже довольно темно, и я никак не мог разглядеть идущих к нам людей. Сохиб, сидящий рядом со мной, весь съежился от страха.

Его волнение передалось мне.

– Сюда идут два человека, – шепнул мне парень. – Один из них Шокар, которого ты обидел.

– А второй? – спросил я.

– Это очень близкий человек Латифа, часто с ним бывает, – ответил Сохиб и попятился назад, подальше от меня.

Моджахеды приблизились. Шокар держал в руках карабин. Я разглядывал второго человека, который был больше похож на европейца, чем на азиата. Серьезный вид боевиков не предвещал ничего хорошего.

«Это мы еще посмотрим, кто кого», – подумал я и улыбнулся моджахедам.

– Эта грязная вонючая свинья смеется, – указывая на меня, сказал на своем языке Шокар.

– Ничего, скоро он забудет о веселье навсегда, – самодовольно произнес второй моджахед.

Я притворился, что не понимаю их слов, отвернулся и стал глядеть в сторону дома. Я надеялся, что они разговорятся, и я узнаю что-нибудь интересное для себя, но, видимо, у них не было охоты говорить. Возможно, их настораживало присутствие Сохиба. Тот сидел в униженной позе раба и боялся посмотреть на пришедших. Конечно, я не верил его словам, что нас сейчас расстреляют. Должен же я был встретиться сначала с Латифом. Но их поведение настораживало меня.