Кровавый снег декабря

— Командир роты майор Лорер, — невозмутимо продолжал Муравьёв-Апостол, — поднимет «вятичей». Через два дня к нам подойдут Троицкий пехотный полк или хотя бы две роты. В бой не вступаем. Пока, по крайней мере. Наша конечная цель — выход к Брянску. Оттуда — на Могилёв. Нужно срочно послать известие в Киев Юшневскому и Волконскому. Для командования объединённым отрядом нужны генеральские эполеты. Лучше, если это будет Волконский. Итак, господин полковник?

— План дельный. Что же, господа. Будем действовать!

— Артамон Захарович, а как вы объясните полку цель выступления? — поинтересовался Муравьёв-Апостол-младший.

— А никак, — беззаботно отмахнулся полковник. — Команда простая: «Трубить общий сбор, поэскадронно выходим!» Гусары надёжные, лишних вопросов не задают. Большинство офицеров уже давно спрашивают — а когда выступать? Ну, господа, с Богом...

Артамон Захарович пошёл к выходу, мурлыча под нос уже другую, более бравурную песню Давыдова:

Я люблю кровавый бой,
Я рождён для службы ратной!
Сабля, водка, конь гусарский!
С вами век мой золотой!

То, что гусарский полковник заменил в тексте «службу царскую» на «службу ратную» песню не портило, но наводило на определённые мысли...

...Переночевав на постоялом дворе, набитом клопами, как семечками в подсолнухе, уже на следующий день братья были в Трилесах. Правда, дела пошли хуже, нежели рассчитывали: при въезде в деревню стоял усиленный караул — два солдата с унтер-офицером. Рядом утаптывал свежий снег полковник Гебель, командир полка. Неподалёку, поёживаясь на ветру, неуклюже сидели в сёдлах два жандарма. «Как собаки на заборе», — подумал младший из братьев.

— Господин подполковник Муравьёв-Апостол, господин прапорщик Муравьёв-Апостол, — торжественно объявил полковник Гебель, — вы обвиняетесь в государственной измене. Данной мне властью вы арестованы. Извольте сдать сабли и следовать за нами.

«Эх, и чего я, дурак, пистолет-то с собой не взял? — грустно подумал подполковник. — «Полкану» — пулю, а этих двоих взяли бы в сабли...» Но сетовать задним числом — глупо...

Сергей Иванович спешился, показывая пример горячему по молодости лет брату. Отстегнул ножны от перевязи и эфесом вперёд подал оружие полковому командиру. Брат слегка помедлил, но тоже спрыгнул с седла.

— Идёмте, господа, — сделал полковник приглашающий жест. — С самого утра вас ждём. Продрогли из-за ваших выкрутасов.

Потом, обратившись к унтер-офицеру, приказал:

— Лишних людей с караулов убрать и — в казарму. Коней господ офицеров отведёте в конюшню.

Гебель вскочил в седло и поехал впереди. За ним шли оба брата. Замыкали процессию жандармы. Идти было недалеко. Братьев провели в одну из мазанок, возле которой стоял часовой, и провели в комнату. Полковник плюхнулся на табурет, жандармы встали у выхода, подпирая двери. Братьям сесть никто не предложил.

— Эх, господа, — угрожающе-ласково произнёс Гебель, — что же вы такое натворили? Против царя и Отечества пошли, Отечество предаёте. Нехорошо.

— Вот уж насчёт Отечества, господин полковник, не надо, — поморщился Сергей Иванович, — не вам меня упрекать.

— Знаю-знаю, подполковник. И в Бородинской баталии участвовали, и под Лейпцигом отличились, и Париж брали. И орденов у вас столько, что на весь наш полк хватит. Только что с того? Сейчас вы преступник. С преступников же, как вам известно, эполеты и ордена срывают...

— А разве вы, господин полковник, не знаете о том, что случилось в Петербурге?

— А что там такого случилось? Ну, убили императора. Правда, он ещё и не коронован был. Ну и что? Не первый раз императоров убивают. Придёт новый. Всех ваших якобитов в бараний рог скрутит.

— Не якобитов, а якобинцев, — поморщился прапорщик Муравьёв-Апостол. — Якобиты — это в Шотландии, сторонники воцарения династии Стюартов.

— Ишь ты, господин умник, — скривился полковник. — Не в офицерах бы вам ходить, а в студентах. Книжки бы читать.

Слово «книжки» полковник произнёс с такой брезгливостью, как будто говорил о чём-то непристойном.

— Так о чём это я? — продолжал Гебель. — Ах, да. Так вот, господа. Скрутит новый царь ваших... якобинцев. Ну, а уж я ему чем могу — помогу. А он меня, верного слугу, милостию не оставит. Вот так-то. А вы, подполковник... И себе навредили, и солдатиков своих подвели. Им-то я уже распорядился шпицрутенов всыпать. Хотел было с самого утречка этим заняться, да решил вас подождать. Заодно уж из Ковалевки роту вытребовал. Не хочется мне туда-сюда мотаться. Сразу обе роты и перепорем. А уж потом и в городишке нашем, батальон пороть будем. На ваших, сударь мой, глазах. Чтобы посмотрели вы, что натворили. А солдатики на вас будут глядеть и думать, из-за кого страдают. Вгоним им ума в задние врата! — радостно захохотал полковник.

Сергей Иванович еле сумел удержать рванувшегося к полковнику Ипполита. На брата было страшно смотреть.

— Я вас вызываю на дуэль, господин полковник! — яростно выкрикнул прапорщик.