Кровавый Тони (СИ)

— Умрёт мир сей, если продолжите путь крови и смертей! — это шипение. Сколько чувствуется в одних лишь звуках, мудрость, и трепет, трепет страха. Шон, ты ни в какое сравнение не идёшь! Каким же ничтожным ты себя ощущаешь. Мы были не в силах даже пискнуть, что говорить о речи.

— Откажитесь от затеи этой, ни то постигнет ужас отчаяния и смерти. Смерти длившейся вечность, застрянете в брюхе твари многолетней. В брюхе моем, что содержит в себе множество богов, и смертных вроде вас. Отступитесь, склоните колено. Отступите, опустите головы, отступите, молите о прощении, отступите. И познаете сладость. Не отступите, умрите, и познайте слабость! — рисунки на теле змея изменились. На них были мы с Шоном. Змей съел нас, а в его брюхе нас разрывали на части, и эти ментальные атаки, мы чувствовали эту боль, чувствовали отчаяние. И то как эмоции выветриваются из нас, потом картинки сменились, в брюхе мы уже другие, дикие, вечно голодные. Дерёмся со всеми поедая друг друга как чёртов скот. Мы остались оба. Оба и погибли, оставшись гнить в брюхе, Шон с моей рукой во рту, а я его лодыжкой. Изъеденные искусанные, и дикие. Паршивые животные.

Картинка сменилась, мы преклонили колени, опустили головы, попросили прощения. Змей понёс нас на себе, люди встретили нас великой радостью, тьма отступала. Каждый жил как хотел. Шон нашёл жену, создал семью. А я нашёл сына, договорившись с богами. И жил счастливо, в достатке и благословлении. Обрёл вечную славу, как смертный сумевший уничтожить половину мира. И как смертный что пришёл верхом на Вечном змее. Змее Уроборосе.

Мы с Шоном дрожали, сколько от холода, столько и от страха. Никто из нас не хотел ему подчинится, было ясно что это враньё. Но столкнутся с Уроборосом я и не думал… Это полная… Да твою мать нахрен! Мы в дерьме! А отчаяние этому змею лишь на руку. Мы стоим, ждём участи. Когда же нас проглотят. Хотя я надеюсь застрять в зубах.

И тут как наше, так и внимание Уробороса, привлёк Мрачный вой. Ох, этот вой, он заряжал тебя злостью. Гневом, в конце концов силой способная сопротивляться страху. Либо ты зол, либо боишься. И чувство злости пересилило страх. Мы смогли бежать. А вой стал ещё оглушительней и зловещей, он резал слух. Земля сотрясалась. Только и проговорил Шон:

— Морхад пробудился…

— Ты шутишь? В таком случае кто его пробудил? И кто этот особенный? И чего это Уроборос пополз от нас подальше давая нам сбежать?

— Гнев сильнее страха. Его может перебороть лишь любовь. И понятия не имею. Может сам проснулся.

Земля сотрясалась всё громче, деревья опадали, всё трещало по швам, мы постоянно падали и помогали друг другу вставать. И неслись со всех ног как могли, не обращая внимания на энтов, которые благополучно проваливались под разверзшуюся землю.

— Почему земля разверзлась!? — кричу я на Шона.

— Псина беснуется!

— Вот ведь дерьмина!

Вой стал ближе, и куда ехиднее. Мол я уже близко, не убежите. А ещё нам вновь преградил дорогу этот «червь», и он змея, ну-ну. Просто я его ненавижу, вот и всё! Ещё и мешает сбежать. Мы между молотом и наковальней. С одной стороны, гигантский чёрный змей. С другой стороны, ещё большая псина. Внушающая тебе ментальную злость ко всему живому и не живому. Из глаз волка текла ручьями кровь, зубы постоянно стучали при этом искря. Шерсть настолько огромная и пушистая. Но нет, каждый волосок срезал собой деревья, словно это не шерсть а нечто острейшее чего бы то ни было. Глаза сами глаза, они горели ненавистью. Эти красные глаза. Сейчас его шерсть вздыбилась вверх. Уши поджаты. Он определённо бросится. Морхад рычит. И рык его смердит запахом настоящей смерти. Запах ванили, именно так пахнет от того, кто скоро погибнет. Но Морхад сам является тем, кто несёт смерть, так что скорее этот запах предназначается нам с змеем.

Змей зашипел, его огненно-оранжевые глаза сменили цвет на белый, с красными точками. Чешуя раскрылась, будто шерсть вздыбилась как у Морхада, но между тем она постоянно двигается переливаясь. Что же. Твари удалось. Уроборос может как хамелеон… В общем змей растворился в воздухе, а его шипение слышится отовсюду. И вечно повторяющиеся:

— Сдавайтесь.

— Не видеть вам света до конца дней ваших.

— не одолеть вам обоим, легионы меня и падших!

— Стану я обителью душ ваших…

— ЛИСТО-О-О-О-ОЧЕК! ЗАБИРАЙ НАС ДАВАЙ! — кричу я что есть мочи. И тут Шон вспомнил про летающего ската, что окутал собой всё небо. Никакого света, лишь тень гигантского существа в небе. Что жадно перебирает зубами, поглядывая то на Уробороса. То на Морхада, тоже искря своими зубами. Тварь в привычной ей манере прошептала следующие: