Кровавый венец. Книга Первая. Проклятие (СИ)

— Скажи мужу, што я завсегда любила его, и буду любить вечно.

— Мы усе скоро сутренимси, — вновь проговорила та и внимательно посмотрела ей в лицо.

Славка сначала не поняла, удивленно уставившись, а потом вдруг схватилась за сердце и чуть качнулась, прикрыв глаза.

— А Ванюшка? — Еле выговорила она деревянными губами.

— Он буде жити. — Твердо произнесла она и еще крепче прижала ребенка к себе.

— Ох! Спаси боже и сохрани мое дитя! — Перекрестилась она, повернувшись к темному лику Христа.

Еще раз они низко поклонились друг другу. Славка быстро пробралась к выходу и исчезла за закрывающимися церковными воротами. Их разговор не слышал никто, все были заняты своим горем, своими проблемами — они устраивались вдоль стен храма, усаживаясь на пол, и успокаивая плачущих детей. Славка еще долго слышала гул голосов за спиной и прибавляла шаг, решительно направляясь к защитникам крепости. Там воевали ее земляки, ее брат, там решалась судьба столицы.

Они отстояли наготове уже несколько часов, когда прорвали ворота и орда хлынула в город, сметая всех на своем пути. В передовых отрядах по сдерживанию стояла и Славка. Она метко отбивала удары половецкого мечника и наконец, достала его, чиркнув по горлу концом меча. Тот, захрипев упал, а она, оглянувшись, приняла вызов другого. Их схватка была быстрой и тут тоже победила Славка.

Потом была не одна встреча с врагом и уже устала ее рука, уже тяжело было отбиваться от наседавшего со всех сторон врага. И тут она почувствовала, как в бок вошла пика. Она попыталась схватить ее руками и смогла даже выдернуть, но тут же получила удар топором в грудь и со стоном осела на ноги. В глазах потемнело, и она откинулась на спину. Перед глазами вспыхнул яркий свет и она, вздохнув в последний раз, еле вымолвила:

— Владимир…!.

И душа ее резко ушла вверх.

Там, на широкой и светлой дороге стоял ее муж с раскрытыми объятиями и радостно улыбался. А за его плечом она разглядела лица отца, матери, брата, и некоторых старшин, которые ушли вместе с Владимиром. Она, бросившись к нему, почувствовала себя так хорошо и была так счастлива, как никогда ранее.

— А как Ванюшка? — Спросила она у улыбающегося мужа, который смотрел на нее с любовью и нежностью.

— С ним все будет хорошо, — ответил чуть нахмурившись Владимир. — Он сильный!

Они повернулись, и Славка очутилась в ласковых руках матери и отца, а потом и брата. Оглянувшись, она увидела, как где-то далеко горела русская земля. Вздохнув, поняла, что это забудется и скоро все встанет на свои места.

А под ними горел Стародубск — крепость и столица княжества.

Темень пала сразу: то ли дым пожарищ был таким сильным, то ли сама природа хмурилась на деяния людей. Небо было затянуто тучами, и сквозил холодный ветер. Он еще больше раздувал огонь, пожирающий городские строения и княжий терем. По темным улицам с факелами в руках бегали обозленные ордынцы. Они грабили, убивали и насиловали, забирали в полон жителей, оставшихся в живых, резали тут же животных и разжигали костры. Смрад и копоть летели вслед за их деяниями, кровью были омыты их руки. Со всех сторон слышались крики о помощи и дикий гогот мужских глоток. Там вершился суд над пораженным городом. Никто не пришел им на помощь, некому было их защитить. И только в белой каменной церкви слышался нестройный гул женских и детских голосов — то пели псалмы спрятавшиеся там люди. Они внимали к Богу и просили у него прощения и милости.

Не смогли ордынцы открыть ворота храма, как ни старались, а подкатить бронебойную машину не могли, так как улицы больно узкие. Тогда решили по-другому.

— Сжечь проклятых урусов! — Приказал старший половецкий кошевой.

И вот уже таскают к белым стенам вязанки хвороста и оставшиеся поблизости дрова из дворов. Вскоре запылал вокруг огонь, затрещали поленья, политые для большего жара маслом, повалил черный дым. А вокруг бегали с зажженными факелами ордынцы и радостно кричали:

— У-рус! У-рус! У-рус!

Голоса в храме послышались сильнее, перерастая в крики, но потом и они замолкли. И тут с большой колокольни послышался звук колокола. Он гремел на всю округу, возвещая великую гибель православного люда.

Внезапно распахнулись двери и сквозь огонь начали выбегать женщины, закутав в одежды детей, и падали тут же сгорая факелами, прямо под ногами ордынцев. Те отпрыгивали в сторону и смеялись, глядя на мучительную гибель людей.

Лишь несколько женщин смогли вырваться из пламени, почти целыми и среди них была и Маруша с Ванюшей. Она облила себя и его водой и поэтому мало пострадала: сгорели часть волос на голове, лицо, да руки, что держали мокрое одеяло с закутанным мальцом. Ее подхватили половцы и выдернули ребенка. Схватив поперек тела слегка задохнувшегося малыша, потащили в повозку. Ее же осмотрели и тоже повели туда же. Там она, быстро схватила Ванюшку на руки и прижала к себе.