Кровавый венец. Книга Первая. Проклятие (СИ)

Вскоре возок был наполнен вещами, снятыми с мертвых, что лежали на полу храма, и золотыми церковными изделиями. Маруша прислонилась к борту и, покачивая завозившегося мальчугана, прикрыла глаза. Она тоскливо вздыхала, понимая, что вновь в плену, что опять в руках тех, кто когда-то испоганил ее жизнь. Маруша тяжело вздохнула и тихо запела, укачивая малыша.

Глава 19

Повозка с пленными и добром остановилась возле большого шатра с ханским стягом на макушке — тремя лисьими хвостами. Это был знак одного из первых приближенных Узбека — старого Щаура. Слуга выскочил из шатра и замахал руками, ругаясь и показывая, что некогда господину лично принимать подарки. Но он сам готов принять и показать их, когда тот будет свободен. Ордынцы поклонились и убежали, а старый слуга придвинулся к дарам. Строгим взглядом окинул возок, присмотрев при этом испуганную Марушу с Ванюшкой. Поманив их к себе, велел подойти. Она осторожно прошла к половцу и сказала на его языке, что этот малыш ее, и она просит их не разлучать. Половец, услышав родную речь, заинтересовался, откуда та его знает, и Маруша сказала, что выросла среди них, но потом была выкуплена и теперь жила здесь.

— Вот и сыночка прижила, — сказала она и тут же была обнята ручками заспанного малыша.

Слуга кивнул и приказал ей идти в другую палатку, к слугам, а с ней он разберется завтра. Ему понравилось, что попалась женщина, знающая их язык, и теперь она могла помочь ему с пленными, переводя его команды. А что с ней ребенок, так даже лучше, скорее будет исполнять его приказы. Старик развернулся и вошел в хозяйский шатер, прислушался к вздохам хозяина за ковровой стеной.

Старый Щаур не спал. Он сидел перед картой, расстеленной на низком столике, и внимательно всматривался в очертания княжеских земель: бубнил, водил по коже согнутом пальцем, хмыкал и кашлял. Он понимал, что нашествие захлебнулось, так ничего и не получив по ханскому плану: до Москвы не дошли, показали себя уже не тем монгольским войском, потерпели поражение и потеряли много людей. К тому же обозлили даже тех, кто был рядом — союзников и соратников и прошлись по землям Владимира. Но даже он оказал сопротивление, хотя и был убит в бою. Старик вздохнул, сворачивая кожаную карту, и бросил ее в мешок. Завтра он снимается и движется назад. Узбек сообщил ему, чтобы тот не останавливался подолгу и шел за ним след в след. Только перед столицей Стародубского князя тот остановился и взял его, по приказу хана, хотя и не хотел этого делать.

— Зря ты собираешься разорять твоих же сторонников, — ворчал он на слова Узбека еще при его отходе. — Так ты потеряешь вовсе свое слово. Кто еще будет тебе верить?

Но хан был зол на свое поражение и готов, как тигр в западне, который откусывает себе лапу, разорить и уничтожить даже стародубское княжество.

— Путь видят, что нет у меня любимчиков, все равны и все должны бояться.

Щаур не одобрял Узбека, но ничего не мог возразить. Своим опытом и превосходством в численности, он зачищал и прикрывал отход хана и за три дня взял Стародубск, одну из самых укрепленных крепостей. Сейчас он выполнил и ту, самую гадкую его задачу: наколол головы жены Владимира и ее брата на копья и поставил недалеко от своего шатра. Зачем это надо было хану, он не понимал, но выполнил. К тому же возложил на голову женщины еще и тот самый венец, которым хан их и венчал. Даже ему, старому вояке, закаленному в походах было жутко глядеть на такую картину, а многие ордынцы, так и вовсе чурались даже проходить мимо, отплевывались и бежали прочь. Что уж говорить про пленных русских: мужики крестились, женщины падали в обмороки.

Щаур приказал своим слугам отыскать сынка Владимира, как и приказывал ему хан, но ему доложили, что он, скорее всего, погиб вместе с другими в церкви, куда пряталось много женщин с детьми. Зачем хану нужен был княжеский наследник, он мог только догадываться, но планы хитрого Узбека были ему неведомы. И когда утром он услышал слова старого слуги, что доставлена женщина с мальчишкой, избежавшие смерти в церкви, он приказал тому привести их. Слуга бросился исполнять и нашел тех уже сидевших на худой кошме в обнимку. Поманив за собой, он вывел их из шатра и повел к хозяину. Маруша крепко держала Ванюшку и почти не смотрела по сторонам и очнулась лишь тогда, когда вдруг услышала истошный крик мальчика и его рванувшееся из рук тельце. Она обернулась и тут же ее ноги подогнулись от ужаса: перед ней на двух копьях были надеты головы Славки и приемного сына. Она рухнула на колени, а Ванюшка, вырвавшись из рук, бросился к копьям с криком:

— М-а-а-ма!

Услышал этот отчаянный крик и старый Щаур. Вышел из шатра и увидел растерявшегося слугу, коленопреклоненную женщину и мальчугана, схватившегося за копье, с головой матери. Резко крикнул охране, чтобы те схватили малыша и подняли женщину.

— Ко мне, быстро!