Кровавый закон (СИ)

Олиф улыбнулась одними уголками губ и припала к седлу. Пока они ехали по темным тоннелям, которые прекрасно вмещали в себя такого огромного змея, ее не покидало ощущение полета. Казалось, что весь мир остался позади, и теперь существовало только два тела: она и воздух, который буквально приподнимал ее над седлом. На поворотах дух захватывало, и тогда казалось, что от онемения руки просто напросто отцепятся. В такие моменты Олиф еще сильнее вжималась в седло, и молила Берегинь, чтобы те не дали ей свалиться. Темнота придавала особый колорит: как будто они находились вообще не в этом мире, а где-то далеко-далеко, за пределами Земли.

Девушка почувствовала себя почти счастливой.

А потом позади них раздались незнакомые звуки, напоминающие боевой клич. Такой поворот событий явно шел вразрез с оговоренным планом. Кнут прибавил скорости, но голоса не отдалялись, даже наоборот. В конце концов, Олиф удалось различить ясный приказ: «Стрелять!!! Не дайте им уйти!!!».

— Кнут… — панически крикнула девушка, и в этот момент буквально прямо рядом с ее ухом просвистела стрела. — Кнут!!! — закричала Олиф.

«Не бойся», — пропыхтел змей.

Стрел становилось все больше. В такой полутьме прицелиться было очень трудно, но и Кнут был довольно большой мишенью. В конце концов, он разогнался до такой скорости, что перестал вписываться в повороты. Каждый раз, стоило им повернуть, на Олиф сыпалась груда камней, подбитая массивной тушкой змея. Стрелы никуда не делись. Девушка не чувствовала боли, но понимала — это временно. В любую секунду, в любое мгновение все может измениться. С каждым новым свистом, она вот-вот ожидала, что сейчас опустит взгляд, а у нее из груди будет торчать железный наконечник.

— Кнут! — в очередной раз вскрикнула Олиф.

«Еще немного! Еще чуть-чуть!».

Они пронеслись мимо какой-то деревянной арки. Змей задел хвостом ее конец, что-то сзади посыпалось с громким треском. Олиф вжалась в седло, но боялась даже на секунду прикрыть глаза. Потому что боялась неизвестности.

В этот момент земля, словно мост, провалилась прямо перед ними, образуя подобие горки, и они вылетели наружу.

Первое и последнее, что увидела Олиф перед тем, как ее ослепило яркое солнце — это чистое, голубое небо.

Глава 21

Ей казалось, что она летела. Наверное, птицы в небе чувствуют тоже самое. Они машут крыльями, поднимаются все выше и выше, и у них появляется такое ощущение, словно сердце начинает выпрыгивать из груди. Оно так сильно колотиться, что кажется, еще немного, и его просто разорвет на части. А внутри зарождается такое тепло, которое будто говорит тебе: «Лети. Ты свободна».

Что такое свобода? Олиф всегда знала. Вернее, думала, что знала. Свобода — это независимость. У тебя нет никаких обязанностей. Тебе не нужно вставать по утрам и работать до потери пульса ради того, чтобы прокормить свою семью. Тебе не нужно убивать человека, ради того, чтобы спасти свою сестру. Тебе не нужно терпеть каждый новый бессмысленный день, ради того, чтобы выжить. Тебе не нужно выживать, чтобы оказать свободным.

Ей казалось, что она знает, что такое свобода.

Но это не так.

Свобода — это не независимость. Свобода — это невесомость. Свобода — это полет.

Когда ты летишь — ты свободен.

Олиф улыбнулась, не открывая глаз. Ей хотелось раскинуть руки в стороны и закричать. Закричать настолько сильно, чтобы горло засаднило от боли. Ей хотелось, чтобы весь мир узнал: она свободна. Здесь и сейчас. Она справилась. Она выжила.

Никто не способен понять, какую боль ей пришлось пережить. Никто. Но солнце, которое убивало ее день за днем, которое отбирало силы, которое каждую секунду высушивало влагу из организма, — это солнце сейчас улыбалось. Улыбалось ей, Олиф. И она улыбалась ему в ответ.

Когда она только попала в пустыню, то и подумать не могла, что возненавидит этот свет. Когда она попала к Песчаникам, то не представляла, что вновь его полюбит. Жизнь такая непредсказуемая. Такая странная. Она окунает тебя лицом в грязь, а потом поливает чистой водой.

Жизнь учит тебя бороться.

Олиф давно разделила свою жизнь на мгновения. Маленькие, крохотные мгновения, что помогали ей бороться за эту жизнь. И те мгновения, что остались в ее памяти, были прекрасны.

Первое — это рассвет. Да, в пустыне он был самым необыкновенным. Рассвет — это напоминание, это маленький атрибут жизни, без которой тебя просто не станет. Каждый день рассвет говорил девушке: «Ты прожила еще один день. Ты справилась». А Олиф этого никогда не понимала. Она думала, что рассвет предвещает новую беду. Он, словно нож, каждый раз рассекал ей грудь, напоминая, что жизнь идет, и раз она не способна саму себя убить, придется эту жизнь проживать. Но рассвет лишь давал ей знак, что она не овощ — она живая. И это мгновение означало начало нового дня. Дня, когда можно было начать жизнь с чистого листа, каким бы трудным это ни казалось.